Защитительная речь адвоката уголовному делу пример

Адвокат по уголовным делам

Гос. обвинитель просил назначить подсудимому наказание в 7 лет 6 месяцев лишения свободы, суд переквалифицировав его действия, назначил наказание в 1 года 6 месяцев лишения свободы, условно с испытательным сроком в 2 года, освободив из-под стражи в зале суда.
Смотри здесь.

Мой подзащитный обвиняется органами предварительного расследования по ст.30 ч.1, ст.228.1 ч.3 п.»б» УК РФ, т.е. в совершении приготовления к незаконному сбыту наркотических средств, совершенному в значительном размере, а именно в том, что 21.03.2013г. он действуя умышленно из корыстных побуждений осознавая противоправность и особую опасность своих действий решил заняться незаконным сбытом наркотического средства в значительном размере на территории г.Дзержинска Нижегородской области, ставя при это своей целью получение материальной выгоды.

В исполнение задуманной преступной цели 21.03.2013г. около 16.00 часов «Подзащитный» действуя умышленно в своих корыстных интересах с целью последующего сбыта наркотического средства незаконно приобрел у неустановленного следствием лица на территории г.Дзержинска Нижегородской области наркотическое средство смесь (препаратов), расфасованную в семи свертках из фольгированной бумаги общей массой 1,092 грамма, что является значительным размером. Указанное наркотическое средство смесь (препаратов) «Подзащитный» приготовил к незаконному сбыту и хранил при себе в кармане своей одежды до 16 час.28 мин. 21.03.2013г.

Однако, довести свой преступный умысел, направленный на незаконный сбыт наркотического средства, Подзащитный до конца не смог по независящим от него обстоятельствам, т.к. был задержан, наркотическое средство изъято из борота.

Подзащитный вину в предъявленном ему обвинении признал частично и пояснил, что употребляет наркотические средства более шести месяцев, сбытом наркотических средств не занимается, наркотическое средство приобрел для личного потребления в уже расфасованном виде, цели сбыта наркотиков перед собой не ставил. Задержан был практически сразу же после приобретения наркотических средств. Вину признает в незаконном приобретении наркотических средств в значительном размере.

Показания Подзащитного правдивы, логичны, последовательны, соответствуют действительности и подтверждаются материалами дела

Обвинение же в приготовлении к незаконному сбыту необоснованно, надуманно и не подтверждается никакими материалами дела, основана на одних предположениях.

С равной вероятностью можно было бы предположить:
— приготовление к пособничеству в незаконном сбыте;
— приготовление к пособничеству в незаконном приобретении наркотических средств;
— и, наконец, можно пойти и дальше, приготовление к последующей добровольной выдаче наркотических средств.

Казалось бы, глупость, но можно поставить знак равенства между этой глупостью и предъявленным «Подзащитному» обвинении в приготовлении к незаконному сбыту. Обе этих глупости основаны на предположениях и обе равновероятны.

Согласно ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных доказательств.

Считаю, что его действия необоснованно квалифицированы по ст.30 ч.1, ст.228.1 ч.3 п.»б» УК РФ и должны быть переквалифицированы на ст.228 ч.1 УК РФ, т.е. на незаконное приобретение, хранение без цели сбыта наркотических средств в значительном размере, по следующим основаниям.

Так, в соответствии со ст.30 ч.1 УК РФ под приготовлением к преступлению понимается приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Между тем, из материалов дела следует, что Подзащитный не расфасовывал наркотическое средство, героин, обнаруженный у него, был приобретён им уже расфасованным по дозам.

Весов и других предметов, необходимых для приготовления к быту наркотического средства, у него дома во время обыска обнаружено не было. Согласно протоколу обыска (л.д.27-28) в ходе обыска ничего не изъято. Следует обязательно учесть, что обыск был проведён безотлагательно, сразу же после его задержания.

Так же не были установлены и лица, которым он мог попытаться сбыть героин.

Более того, в материалах дела отсутствуют данные, свидетельствующие о том, что у сотрудников полиции имелась информация о Подзащитном, как о возможном сбытчике наркотического средства.

Как видно из показаний свидетелей Свидетель 1 и Свидетель 2, являющимися оперативными уполномоченными отдела уголовного розыска, у них имелась лишь информация о том, что Подзащитный занимается хранением и перевозкой наркотических средств. Их оперативно-розыскные мероприятия были направлены на проверку данной информации. Сведений о Подзащитном в Отделе уголовного розыска не имеется. При обнаружении наркотического средства Подзащитный пояснил, что приобрел героин для личного потребления.

Доводы Подзащитного о том, что он длительное время употребляя наркотические средства, приобрел героин для личного потребления, взяв деньги у родителей под предлогом покупки одежды не опровергнуты в ходе судебного заседания.

Так, согласно медицинскому заключению врачебной комиссии от 19.04.2013г. (л.д.97) у Подзащитного по ходу кубитательных вен обоих рук имеются инъекционные дорожки следы от инъекций; Врачебная комиссия пришла к заключению, что он употребляет наркотические вещества с вредными последствиями для здоровья.

Как показали свидетели — родители Подзащитноо их сын действительно употребляет наркотики на протяжении 6 месяцев. Узнали об этом от него, а также видели следы инъекций на сгибе правой руки сына. 21.03.2013г. Мать давала деньги сыну в сумме около 2000 рублей, точную сумму она не помнит, на приобретение одежды.

Таким образом, как усматривается из материалов дела, «Подзащитный» приобрел наркотическое средство для личного потребления, умысла на его сбыт не имел и доказательств указывающих на это по делу не установлено. Количество наркотического вещества и его расфасовка, не подтвержденные другими доказательствами, не могут с бесспорностью свидетельствовать о намерении сбыта.

При таких обстоятельствах считаю, что имеются все основания для переквалификации действий «Подзащитного» со 30 ч.1, ст.228.1 ч.3 п.»б» УК РФ на ст.228 ч.1 УК РФ.

При назначении наказания прошу учесть, что по ст.228 ч.1 УК РФ «Подзащитный» вину признает полностью, в содеянном раскаивается и дает признательные показания.

«Подзащитный» совершил впервые преступление, преступление предусмотренное ст.228 ч.1 УК РФ является преступлением средней тяжести.

На учете у психиатра и нарколога не состоит и положительно характеризуется по месту жительства.

Более того, прошу обратить внимание, что «Подзащитный» употребляет наркотические средства непродолжительное время, около шести месяцев и у него ещё не всё потеряно. Согласно заключению медицинской врачебной комиссии «Подзащитный» не страдает зависимостью от наркотических средств и в лечении не нуждается.

Все вышеперечисленное позволяет сделать вывод о возможности исправления «Подзащитного» без реального отбывания наказания.

В связи с чем прошу назначить наказание «Подзащитному» с применением ст.73 УК РФ, т.е. с назначением испытательного срока.

Адвокат Киселев П.В.

Судя по их названию, этому тексту релевантны статьи:

П Р И Г О В О Р ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ г. Дзержинск «03» июля 2013 года Дзержинский городской суд Нижегородской области в составе: Председательствующего: судьи Жидких А.А., с участием: государственного обвинителя: помощника прокурора г.Дзержинск

Фабула дела: Органами предварительного следствия «Осужденный» обвинялся в совершении приготовления к незаконному сбыту наркотических средств, совершенному в значительном размере при следующих обстоятельствах: заведомо зная, что свободный оборот наркотических средств действующим законодательством в Российской Федерации запрещен, действуя умышленно из корыстных побуждений, осознавая противоправность и особую опасность своих действий решил заняться незаконным сбытом наркотических средств в значительном размере, ставя при этом своей целью получение материальной выгоды.

Федеральный закон Российской Федерации от 23 июля 2013 г. N 217-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и статьи 1 и 3 Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации» по вопросам совершенствования процедуры апелляционного производства» Статья 1 Внести в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации, 2001, N 52, ст.

Защитительная речь по уголовному делу в отношении С. о причинении смерти К.

Ваша честь, уважаемый прокурор, присутствующие в зале! По окончании производства судебного следствия, на первый взгляд, в данном уголовном деле нет ничего необычного, создается впечатление, что обсуждаемые события преступления являются заурядными, поскольку действие происходит между лицами, злоупотребляющими алкогольными напитками, т.н. асоциальными элементами, поэтому всегда можно списать данную ситуацию по аналогии с другими и свести все это к эволюции, когда указанные персонажи ликвидируют друг друга, а выжившие отправляются в места лишения свободы, тем самым освобождая людей от своего присутствия. Не сомневаюсь, что органы предварительного следствия, в погоне за такими статистически привлекательными преступлениями, как убийство и ч. 4 ст. 111 УК РФ, зачастую не задаются вопросами об истинном характере произошедшего и роли обвиняемого в совершении того или иного преступления. Арифметика простая – есть труп – должно быть виновное лицо! Каждое преступление должно быть раскрыто! Мне это известно не понаслышке, поскольку я сам долгое время отработал в следственных органах прокуратуры.

Но я предлагаю взглянуть на эту ситуацию более детально, поскольку данная ситуация отнюдь не банальна. В ходе судебных заседаний с помощью свидетельских показаний и заключения медицинской судебной экспертизы по телесным повреждениям подсудимого С. мы установили, что именно погибший К. спровоцировал конфликт с подсудимым. Будучи в состоянии алкогольного опьянения, К. с ножом в руке не только угрожал расправой присутствующим на кухне дома на месте происшествия, но в доказательство своего умысла, нанес ножевые ранения вступившему с ним в борьбу С., о чем свидетельствует медицинская судебная экспертиза, согласно которой ссадина на задней поверхности груди в проекции 10 межреберья по лопаточной линии справа и ссадина на границе передней наружной поверхности правого бедра в средней трети образовались от воздействия предмета с острым концом в срок и при обстоятельствах, указанных подсудимым! В ходе борьбы С. пришлось применить силу, нанеся несколько ударов по лицу К., в результате чего он сумел отнять нож у потерпевшего и предотвратить кровавую расправу со стороны погибшего, которому в его состоянии сильного алкогольного опьянения в голову могло прийти все что угодно!

А теперь давайте, не дай Бог, представим себя на месте С. в данной ситуации! Чтобы мы сделали при данных обстоятельствах? Я не могу судить за других, но любой про себя сделает выводы, что он бы поступил именно так, как в данной ситуации поступил подсудимый! Когда на тебя набрасывается неадекватный человек с ножом в руке, при этом высказывая угрозы физической расправы, редкий человек может собрать волю в кулак и не стать жертвой преступления. А С. смог предотвратить угрозу для себя и окружающих, виртуозно отняв нож и обезвредив нападавшего К. При этом С., как мы видим, для обезвреживания нападавшего предпринял действия, явно не представляющие угрозу не только для жизни, но и для здоровья нападавшего! Признаемся себе, каждый бы гордился собой, если бы у него хватило духу поступить также!

Смотрите так же:  Статистика отчетность 2012

В этой связи возникает вопрос – а верно ли органы предварительного следствия квалифицировали действия С.? Диспозиция ч. 4 ст. 111 УК РФ предполагает умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего! Отсюда следует, что виновный должен был осознавать, что своими действиями – а именно нанесением пары ударов рукой в лицо потерпевшему он непременно причинит тяжкий вред его здоровью! Неправда ли абсурд? Тогда бы в местах лишения свободы находилась бы добрая половина граждан России за кухонные побои и выяснение отношений. Я уж не говорю о спортсменах, участвующих в единоборствах, к примеру, боксерах, которые за один поединок наносят друг другу десятки, сотни опаснейших, профессиональных ударов по голове и, тем самым, потенциально, по аналогии с данной ситуацией, подпадают под действие уголовного закона. Но это же не так! Скажите мне на милость, откуда подсудимый мог предположить, что он – человек физически не развитый и профессионально не подготовленный к участию в поединках — может нанести удары по лицу, тем более в отношении человека, проявляющего к нему агрессию, которые заведомо приведут к гибели потерпевшего. Да этого не может предположить никто!

Куда ближе к квалификации содеянного С. положение закона о необходимой обороне, предусмотренное ст. 37 УК РФ, декриминализирующее действия подсудимого! Притом, что угроза и характер посягательства намного превосходили по опасности способ необходимой обороны, избранный С. Очень близки по квалификации содеянного С. диспозиции ст.ст. 108 и 109 УК РФ, однако при более тщательном анализе не остается сомнений, что действия подсудимого идеально подходят под описание, изложенное в ст. 37 УК РФ.

В любом случае, Ваша честь, я верю, что Вы, как грамотный юрист, профессионал своего дела, тщательно разберетесь в обстоятельствах происшедшего, и вынесете справедливое решение в качестве последней инстанции, с учетом всех обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, таких как характеристики личности подсудимого, который не представляет никакой социальной опасности для окружающих, имеет малолетнего ребенка, кроме того, на всем протяжении предварительного следствия давал правдивые и последовательные показания, активно содействуя раскрытию данного преступления, что в любом случае должно истолковываться как основание для применения ст. 64 УК РФ.

Прошу считать мою защитительную речь ходатайством в защиту подсудимого!

У меня все, Ваша честь, спасибо за внимание!

Защитительная речь по делу Вадима Делоне (Каллистратова)

Я прошу вас, товарищи судьи, отнестись снисходительно к некоторым шероховатостям, которые могут быть в моей речи, так как я начинаю эту речь на двенадцатом часу непрерывной работы.

Мы, юристы, глубоко уважаем закон и знаем, что нельзя оправдать нарушение закона никакими, даже самыми лучшими побуждениями. Руководствуясь законом, и только законом, я обязана, в силу своего профессионального долга, просить суд об оправдании Вадима Делоне, так как ни в законе, ни в материалах дела нет оснований признать уголовно наказуемыми его действия. А если нет преступления, то нет места и для применения уголовной репрессии.

Правовой анализ материалов дела в моей речи будет очень краток, так как я постараюсь избежать повторения доводов товарищей по защите, выступавших до меня. Но прежде чем я перейду к изложению основной позиции защиты, я не могу не отметить, что даже с точки зрения государственного обвинителя, который считает виновность Делоне доказанной, даже с этой точки зрения невозможно понять, почему прокурор требует такой суровой меры наказания для Делоне. В своей суровой несправедливости прокурор даже прямо нарушает закон, когда он просит, определив Делоне по совокупности двух вмененных ему статей наказание в виде лишения свободы сроком на два года, присоединить к этому наказанию еще год лишения свободы по предыдущему приговору, в то время как по правилам ст.ст. 41 и 42 Уголовного кодекса может быть присоединена лишь неотбытая часть наказания. Вы знаете, товарищи судьи, что Делоне до освобождения из-под стражи по приговору 1967 г. пробыл в заключении более семи месяцев. Следовательно, в соответствии с буквой и смыслом закона, прокурор не имел оснований просить вас о присоединении года лишения свободы по предыдущему приговору.

Но дело даже не в этом.

Когда глядишь на Вадима Делоне, когда знаешь материалы дела, когда видишь его в суде и сравниваешь его с другими, а такое сравнение неизбежно, то возникает тягостное впечатление, что прокурор требует для Делоне наказания совсем не за то, в чем его формально обвиняют.

Прокурор, квалифицированный юрист, сказал, что Делоне, как и другие подсудимые, совершил тяжелое преступление. Мы, юристы, обязаны употреблять правовые термины только в строгом соответствии с законом. Я вынуждена обратить ваше внимание, товарищи судьи, на то, что примечание 2 к статье 24 УК РСФСР дает исчерпывающий перечень преступлений, отнесенных законом к числу тяжких. И в этом перечне нет ни ст. 190-1, ни ст. 190-3 УК, по которым предан суду Делоне. Прокурор не может не знать и не понимать этого.

Вы хорошо знаете, товарищи судьи, санкцию закона, знаете, что обе статьи УК, вменяемые Делоне, предусматривают наказание не только в виде лишения свободы, но и исправительные работы без лишения свободы и штраф до 100 руб. Следовательно, законом установлено, что человек, признанный виновным в совершении преступлений, описанных в этих статьях, может, в зависимости от обстоятельств, быть присужден к штрафу, или к исправительным работам без лишения свободы, или к лишению свободы сроком от трех месяцев до трех лет.

И вот прокурор, не пытаясь даже сослаться на предусмотренные законом отягчающие обстоятельства, хочет, чтобы Вадим Делоне получил максимально высокое наказание. Вот почему я говорю о тягостном впечатлении от того, что прокурор просит для Делоне наказания не за то, в чем он формально обвиняется.

Санкция закона широка. И если вы будете решать вопрос о том, как надо наказать Вадима Делоне, то вы будете избирать меру наказания не произвольно, а на основании закона, потому что ст.ст. 37, 38 и 39 УК РСФСР определяют, чем руководствуется суд, избирая ту или иную меру наказания.

Вы должны учитывать характер и степень общественной опасности действий, вменяемых Делоне.

И вот здесь я вижу серьезное внутреннее противоречие в речи прокурора.

С одной стороны, прокурор говорит, что подсудимые — это незначительная кучка неправильно мыслящих людей, которая тонет в единодушии всего народа. Значит, их действия не так уж опасны? Но с другой стороны, прокурор требует определить меру наказания самую суровую — три года лишения свободы, то есть, очевидно, исходит из признания какой-то повышенной опасности этих действий, хотя материалы дела не дают для этого оснований.

И личность подсудимого должен учитывать суд, определяя ту или иную меру наказания.

Двадцать лет Вадиму Делоне. Он не герой — он не сделал в своей жизни ничего такого, что мы могли бы положить на судейский стол: характеристики, похвальные листы, свидетельства его неустанной плодотворной работы. По-разному складываются характеры людей. Одни — в девятнадцать-двадцать лет уже устоявшиеся люди, с определенной профессией, мировоззрением. Другие складываются и формируются позже.

Но назвать двадцатилетнего юношу «лицом без определенных занятий» только потому, что он не работал в течение нескольких недель, — можно только сухо, формально и бездушно.

Дело в том, что Вадим — ищущий юноша, который еще не нашел своего жизненного пути.

Если бы всегда так сурово и так несправедливо именовали «лицами без определенных занятий» людей ищущих, бросающихся от одной работы к другой, из одной местности в другую, если бы всегда так сурово относились к таким людям, то мы, может быть, не досчитались бы на своих книжных полках произведений не только Александра Грина, но и Константина Паустовского и многих других. Именно людям, склонным к творческой, литературной деятельности, часто свойственна такая неустроенность, такое метание, такая неспособность сразу найти свое место в жизни.

Поэтому я считаю, что нельзя ставить Вадиму Делоне в вину то, что он к моменту ареста не работал. Он просто не сумел быстро сориентироваться и устроиться на работу. Нельзя поставить ему в вину, что он оставил учебу в Новосибирском университете. Вы слышали, товарищи судьи, как был травмирован Делоне, молодой, начинающий поэт, разгромной рекламной статьей, обрушившейся на его голову. Я имею в виду статью корреспондента газеты «Вечерний Новосибирск», которая приобщена к делу. В этой статье все, что есть у Делоне дорогого, все его творчество было зачеркнуто даже не черной краской, а дегтем. Да и сам Вадим перечеркнут как человек, как личность, как поэт. Надо иметь закалку, надо иметь волю, чтобы устоять после такого удара.

Посмотрите, товарищи судьи, какая разница между корреспондентом газеты, заключившим с легкостью необыкновенной в кавычки и слово «творчество» и слово «стих», и бережным и чутким отношением к стихам молодого поэта со стороны большого поэта и чудесного человека Корнея Ивановича Чуковского. Мы представили суду письмо Чуковского, который не пожалел своего времени и своих сил, по строчкам разобрал стихи этого юноши и написал, что Вадим Делоне станет большим и сильным поэтом, если будет упорно работать.

Не хватило у двадцатилетнего юноши духа противопоставить разгромной газетной статье даже грамоту, которую он получил от райкома комсомола и правления клуба «Под интегралом». А эта грамота, приобщенная к делу, удостоверяет, что Вадим получил вторую премию на конкурсе стихов, посвященных 50-летию Октябрьской революции. Эта премия и письмо Чуковского дают мне право утверждать, что Делоне — поэт.

Вадим малодушно бежал из Новосибирска — куда? К матери. К этой самой матери, которой он оставил, когда его уводили из дома после обыска, такую простую и трогательную записку: «Прости за то, что я вновь причиняю тебе горе».

Я признаю право прокурора на убеждение, такое же право я признаю и за собой. У нас состязательный процесс. Мы спорим. Прокурор доказывает, что Делоне виновен. Я доказываю, что он невиновен. А вы, товарищи судьи, будете вершить приговор и устанавливать истину. Но разве можно в этом споре закрыть глаза на человека и, оперируя какими-то бездушными понятиями, просить три года лишения свободы для Делоне?

Я понимаю, у прокурора есть что мне возразить. Прокурор может сказать вам, товарищи судьи: я прошу для Делоне такую суровую меру наказания потому, что он судим, а судимость является по закону отягчающим вину обстоятельством.

Да, судим, и по одной из тех статей, которые ему вменяются сегодня. И тот приговор 1967 г. я не имею права критиковать, так как он вступил в законную силу и мне и в голову не приходит выражать сомнение в его законности.

Но я напоминаю вам, товарищи судьи, что ст. 39 УК РСФСР дает право суду и не придавать прежней судимости значения отягчающего обстоятельства.

Вы не можете не учесть, что к моменту первого ареста Делоне было едва девятнадцать лет. Мы не можем сейчас ничего сказать по этому делу, кроме того, что Делоне был осужден к условному наказанию. Мы то дело не исследовали и не могли исследовать. Поэтому прокурор не имеет оснований говорить о «крокодиловых слезах». Может быть, позиция Делоне в том суде объясняется вовсе не желанием кого-то разжалобить слезами, а совсем иными обстоятельствами.

Смотрите так же:  В каком случае снимается судимость

Никаких других, предусмотренных законом, отягчающих вину Делоне обстоятельств прокурор указать не может. Их просто нет.

Безусловно отсутствие каких-либо корыстных целей — в самом широком смысле, полное отсутствие надежд на получение какого-либо личного преимущества или какой-либо выгоды для себя в результате своего поступка, наконец, отсутствие тяжких последствий, — все это должно расцениваться как обстоятельства, смягчающие вину.

Все это дает мне право утверждать, что прежняя судимость за поступок, совершенный в девятнадцатилетнем возрасте, не является достаточной мотивировкой для назначения Делоне максимально тяжелого наказания, если даже исходить из убеждения в его виновности.

Но я не могу, товарищи судьи, ограничить защиту Делоне только вопросом о мере наказания.

Уже в начале своей речи я высказала свое глубокое убеждение в том, что Делоне не совершил уголовного преступления, что он должен быть судом оправдан.

У меня не меньше, чем у моих коллег по защите, права и оснований ссылаться на то, что Делоне не изготовлял и не приносил лозунгов на Красную площадь, что Делоне держал в руках лозунг «За вашу и нашу свободу», который в своем содержании никакой клеветы не несет. Но я не буду на это ссылаться. Я скажу прямо: именно этот лозунг в руки Делоне попал случайно, он не выбирал лозунга. Поэтому я должна говорить о всех лозунгах, включенных в формулу обвинительного заключения.

Но, говоря о всех лозунгах, я не могу не отметить, что некоторые из них, по моему глубокому убеждению, могли попасть в формулу обвинения только по недоразумению.

Как можно признать клеветническими слова: «Да здравствует свободная и независимая Чехословакия!», «За нашу и вашу свободу»?

В фойе кинотеатра «Россия» на стене большими красными буквами написано: «За вашу и нашу свободу!» Это название кинофильма. Газеты, содержащие объявление с этим названием фильма, широко, в миллионах экземпляров, разошлись по стране. И я возражаю против обвинения в уголовном порядке по подтексту.

Как можно признать клеветническим сам по себе лозунг, который содержит лишь призыв к свободе и не только не несет никакой информации о каких-либо фактах, но и не содержит никакой, даже объективно ложной оценки каких-либо явлений?

Я помню, что есть и другие лозунги, и я обещала говорить о всех лозунгах. Но здесь я постараюсь, оставаясь на строго правовой юридической позиции, не выходить ни на минуту за рамки закона. При этом я не буду повторять доводов, уже прозвучавших в речах защиты.

По закону устное распространение заведомо ложных клеветнических сведений наказуется в уголовном порядке только в том случае, если оно носит систематический характер. Произведениями, однократное изготовление или распространение которых наказуемо, эти лозунги не являются. Это положение было прекрасно аргументировано адвокатом Каминской. Значит, даже с этих позиций, независимо от содержания лозунгов, в действиях подсудимых нет состава преступления.

Заведомо ложные измышления — что это такое в строго правовом смысле? Это сообщение о фактах, якобы имевших место, лицом, заведомо знающим, что эти факты не имели места в действительности. Другими словами, закон устанавливает ответственность за распространение заведомо ложных, клеветнических сведений или измышлений, распространение заведомо ложной, клеветнической информации о фактах, не имевших места.

Ни один из вмененных подсудимым лозунгов такой информации не несет.

Может быть клевета и иного порядка — может быть заведомо для данного лица ложное освещение, умышленно ложная оценка тех или иных фактов или событий, действительно имевших место. Это тоже будет своеобразная и направленная информация, которая может быть субъективно заведомо ложной.

Но если та или иная оценка высказывается по внутреннему субъективному убеждению, то она может быть объективно правильной или неправильной, вредной или невредной, но она не может быть субъективно заведомо ложной.

Как можно утверждать, что оценка, в правильности которой человек убежден, — я еще раз повторяю, пусть объективно неправильная, — как можно сказать, что это его внутреннее убеждение, — пусть объективно вредное, — но как можно сказать, что оно заведомо для этого человека ложное?

В соответствии с законом я имею право утверждать, что наш закон не знает уголовной ответственности ни за убеждения, ни за мысли, ни за идеи, а устанавливает уголовную ответственность только за действия, содержащие конкретные признаки того или иного уголовного преступления. Вот позиция защиты, которая дает мне право утверждать, что умысла порочить советский государственный строй у Делоне не было, что он в своих действиях руководствовался совсем иными мотивам. Если эти мотивы, это своеобразие мнений и убеждений прокурор охарактеризовал как политическую незрелость, то за политическую незрелость и неустойчивость нет уголовной ответственности.

В наших руках целый арсенал средств борьбы, средств исправления людей, страдающих политической незрелостью и политической неустойчивостью. Уголовная репрессия в число этих средств не входит.

Таким образом, я полагаю, что в действиях Делоне нет состава преступления, предусмотренного ст. 190-1 УК, и он по этой статье подлежит оправданию.

Пожалуй, еще более кратко будет изложение позиции защиты по ст. 190-3 УК.

Прокурор утверждает, что Делоне виновен, ссылаясь лишь на то, что Делоне признает факт появления на площади 25 августа и развертывания там плакатов и что его в этом уличает Ястреба.

Несмотря на то, что в законе идет речь о групповых действиях, в пределах этой группы каждый несет ответственность индивидуально за свои действия, а не за действия всей группы, по принципу — индивидуальная ответственность за индивидуальную вину.

Так вот: Делоне признает, Ястреба уличает. Это все доказательства, которые приведены прокурором в его обвинительной речи.

А в чем уличает Делоне Ястреба? В каком нарушении порядка? Она ведь не уличает Делоне в том, что он кого-либо ударил. Она дает показания о том, что ударили самого Делоне два раза. Она ведь не уличает его в том, что он кричал, создавал шум, нарушил порядок. Она его «уличает» в том, что он и сам признает, что он сказал так вот, совсем прямо и открыто: пришел на Красную площадь, чтобы выразить свое несогласие с решением правительства о вводе войск в Чехословакию, сел у Лобного места и развернул плакат с лозунгом «За вашу и нашу свободу».

Если, как утверждает товарищ прокурор, в самом факте выражения несогласия с отдельными мероприятиями правительства содержатся состав преступления, — то тогда защищать Делоне возможно. Но пусть прокурор укажет закон, определяющий, что в этом есть состав преступления.

А я слышу, что Делоне обвиняют в несогласии с отдельными мероприятиям, тем более несогласии, которое никак не сочетается в обвинении с какими-нибудь неблаговидными целями, — а только за форму выражения этого несогласия. Вот этой преступной формы в действиях Делоне усмотреть невозможно. Ведь недостаточно пять раз повторить, что было нарушение, надо указать и доказать, в чем именно конкретно было нарушение порядка со стороны Делоне.

Прокурор говорит о ст. 13 УК, о необходимой обороне.

Судья (прерывает): Вы в своей речи больше касаетесь речи прокурора. Пожалуйста, переходите к защите непосредственно.

Каллистратова: Я, товарищ председатель, очень дисциплинированный человек и беспрекословно подчиняюсь указаниям тех, кто имеет право — а вы имеете это право — давать мне указания в судебном заседании. Но я прошу вас учесть, что я — адвокат — не обязана представлять доказательства невиновности Делоне, по закону я здесь для того, чтобы оспаривать и критиковать те доказательства, которые представлял прокурор. Поэтому мне представляется такое построение моей речи правильным.

Однако мне осталось не так долго занимать ваше внимание. Я подхожу к концу своей защитительной речи.

Ст. 13 УК не может оправдывать незаконные действия. Нужно ли было в порядке ст. 13 бить Делоне, который не сопротивлялся? Мне кажется, что не нужно. И мне хотелось бы, чтобы в речи прокурора прозвучал упрек тем неизвестным, неустановленным лицам, которые делали это. Мы к юноше Делоне предъявляем очень большие требования. Давайте же предъявим такие же требования и к тем людям, которые своим несдержанным поведением создали нарушение порядка. Нельзя за действие этих лиц возлагать ответственность на Делоне, который не шумел, не кричал, никого не оскорбил, никому не мешал и не совершил никакого нарушения общественного порядка.

Не стану останавливаться на других вопросах, чтобы не повторять прекрасно аргументированные доводы Каминской и Поздеева. Я заканчиваю. Надеюсь не на снисхождение, а на справедливость и законность вашего приговора.

Я прошу Делоне оправдать за отсутствием в его действиях состава преступления.

Речь адвоката-защитника подсудимого по уголовному делу о незаконном обороте наркотических средств

Здравствуйте уважаемые коллеги!

Смотря на многие публикации тоже решил представить Вам, да и другим лицам на обозрение свою речь по уголовному делу о незаконном обороте наркотических средств. Считаю, что данная речь может быть будет кому-то полезна.

По данному уголовному делу прения сторон еще не начаты и буду Вам признателен за Ваше мнение по данной речи. Если у Вас будут какие-либо замечания то с вниманием к ним отнесусь.

А вот непосредственно и сама речь!

по уголовному делу в отношении
Иванова (фамилия изменена) Павла Сергеевича

Ваша честь, уважаемые участники судебного заседания!

Подходит к завершению судебный процесс по уголовному делу в отношении Иванова Павла Сергеевича, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30 – ч. 1 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 п. «б» ч. 3 ст. 228.1 и ч. 1 ст. 228 УК РФ.

Уважаемый суд, для удобства восприятия будем называть данные статьи как первый, второй и третий эпизоды.

Какова степень виновности, а в связи с этим и какова мера наказания может быть для него справедливой в глазах государства? Вам, Ваша честь, предстоит определить, какого же наказания заслуживает сидящий на скамье подсудимых Иванов Павел Сергеевич.

Уважаемый суд, несмотря на общественную опасность совершенных Ивановым преступлений, мне бы хотелось первоначально остановить, и обратить внимание суда, на первопричины их совершения.

Абсолютно не обоснован вывод следствия о том, что Иванов совершал преступления с целью распространения наркотических средств и получения незаконной материальной выгоды.

В ходе рассмотрения уголовного дела в суде, достоверно установлено, что Иванов Павел Сергеевич приобретал наркотические средства для гражданина Самоенко и за его счет, лишь с той целью, что бы в дальнейшем не быть выгнанным с работы. Самоенко был для него работодателем и в силу своего должностного положения мог запросто уволить Иванова с работы.

А ведь уважаемый суд, у Иванова дома малолетняя дочь, которая в силу жизненных обстоятельств попала в беду и нуждалась в дорогостоящем лечении.

Лишь с этой целью Иванов пошел на путь совершения преступлений.

Уважаемый суд, данные обстоятельства напрямую подтверждены в судебном заседании как самим же Самоенко, также показаниями его жены– Елены Ивановой, а так же и показаниями рабочих, которые вместе работали на стройке.

И ни чем другим данное обстоятельство в ходе судебного заседания стороной государственного обвинения не опровергнуто.

Позволю себе, уважаемый суд заметить, что согласно ст. 73 УПК РФ следователь Витчинова обязана была по уголовному делу доказать виновность Иванова в совершении преступления, форму его вины и мотивы совершенных преступлений, что сделано не было, а сам же суд согласно действующему законодательству не может выйти за пределы предъявленного обвинения и изменить в приговоре умысел на совершение преступления.

Смотрите так же:  Ст 37 трудовой кодекс

Уважаемый суд, мне бы хотелось остановиться на квалификации действий Иванова.

Согласно обзора судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 года если посредник приобретает наркотическое средство по просьбе и за деньги приобретателя этого средства и передаёт ему данное средство, то такое лицо является пособником в приобретении. В таком случае его действия необходимо квалифицировать по ч. 5 ст. 33 и соответствующей части ст. 228 УК РФ.

В судебном заседании достоверно установлено и как следует из показаний Иванова, так и с показаний самого Самоенко, Иванов приобретал наркотическое средство по просьбе и за деньги Самоенко и в дальнейшем ему же его передавал. Данный факт стороной государственного обвинения не опровергнут, какие-либо доказательства, опровергающие это не представлены.

Данный вывод касается всех трех эпизодов совершения преступлений, и именно трех уважаемый суд, так как в судебном заседании установлено, что при третьем эпизоде Иванов наркотическое средство также приобретал по просьбе и за деньги Самоенко, но не успел его передать, т.к. был задержан сотрудниками полиции.

Данный факт подтверждается показаниями не только Иванова, но и самого же закупщика Самоенко, который в судебном заседании дал аналогичные показания, а также сопроводительным письмом начальника Чалтырьского УФСКН за исх. № 22/19-412 от 5 июня 2013 года (том 1 л.д. 248 УПК РФ), постановлением о предоставлении результатов оперативно-розыскной деятельности (том 1 л.д. 249), справкой об исследовании наркотического средства от 3 апреля 2013 года, проведенного на основании запроса, направленного в порядке Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (том 1 л.д. 251).

В связи с изложенным, при задержании Иванова П.С. 26 марта 2103 года оперативными сотрудниками Чалтырьского УФСКН проводилась оперативная деятельность с целью выявления, раскрытия преступления, а не административная деятельность, осуществляемая на основаниях и в порядке, предусмотренном КоАП РФ.

Таким образом, уважаемый суд, если гипотетически допустить законность всех проводимых в отношении Иванова оперативных действий, то его действия должны были быть квалифицированы как:
ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 – ч. 1 ст. 228 УК РФ – 1 эпизод
ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 – ч. 1 ст. 228 УК РФ – 2 эпизод
ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 — ч. 1 ст. 228 УК РФ – 3 эпизод

Уважаемый суд, считаю, что данная квалификация была налицо видна еще на предварительном следствии, однако следователь, зная о том, что Иванова сразу же взяли под стражу, не захотела таким образом квалифицировать его действия, т.к. ч. 1 ст. 228 УК РФ является преступлением средней тяжести и тогда Иванов подлежал немедленному освобождению из под стражи. Аналогичным образом думал и советник юстиции Шевелев, утверждавший обвинительное заключение.

Данные сведения могли быть запросто получены следователем Витчиновой при допросе Самоенко, именно при качественном и надлежащем его допросе, как это было сделано в ходе судебного заседания.

Уважаемый суд, хотелось бы отметить, что согласно п. 7.2 обзора судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 года при оценке действий оперативных сотрудников в ходе проведения проверочных закупок суды руководствуются разъяснениями, данными в пункте 14 постановления Пленума от 15.06.2006 № 14, в соответствии с которыми результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.

Уважаемый суд, хочу напомнить, что в судебном заседании достоверно установлено, что в каждом из трех случаев умысла у Иванова на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, не было. Такой умысел сформировался у Иванова лишь после неоднократных требований о приобретении наркотиков со стороны Самоенко, который действовал под принуждением сотрудников полиции. Каких-либо подготовительных действий для приобретения наркотиков Иванова не совершал.

Данный факт прямо подтвержден показаниями Иванова, Самоенко, которые в суде пояснили, что до того, как последний от Иванова потребовал приобрести наркотики, он подобными делами не занимался и во время просьбы не знал где достать наркотические средства.
Данный факт так же подтвержден и показаниями всех оперативных сотрудников допрошенных в суде, в том числе и показаниями Головко и следователя Витчиновой, которые дали показания о том, что до момента проведения оперативных мероприятий в отношении якобы неустановленного мужчины по имени «Паша», каких-либо сведений о его противоправной деятельности или о том, что он готовился к совершению преступления, связанного с незаконным оборотом наркотиков, и совершил бы его без вмешательства сотрудников УФСКН, не имелось.

Как следует из оглашенных в суде записей о соединениях абонентов Иванова и Самоенко, в каждом их трех эпизодов, последний сам неоднократно звонил Иванову.

Уважаемый суд, все это называется провокация преступлений!

Уважаемый суд, хотелось бы отметить еще дополнительные основания незаконности второго эпизода.

Согласно п. 7.1 обзора судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 года судам следует учитывать, что проведение повторного оперативно-розыскного мероприятия, также очередной проверочной закупки у одного и того же лица, должно быть обосновано и мотивировано, в том числе новыми основаниями и целями.
Однако, каких-либо оснований и целей для проведения повторного ОРМ не было вовсе. Все это было сделано лишь для повышения надутых показателей работы оперативных служб.

Ни один из свидетелей из числа оперативных работников не смогли назвать, какие же были основания или цели для нового ОРМ, все ссылались на Головко, как на самого главного. Однако сам же Головко в ходе судебного заседания, так же о данных моментах пояснить не смог.

Оснований для проведения повторной проверочной закупки в материалах уголовного дела не содержится и в ходе судебного следствия стороной государственного обвинения не представлено.

Согласно положениям ст. 5 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», не допускается осуществление оперативно-розыскной деятельности для достижения целей и решения задач, не предусмотренных указанным ФЗ. Проведение повторного оперативно-розыскного мероприятия «Проверочная закупка» должно быть обоснованно и мотивированно, в том числе новыми основаниями и целями. В ходе предварительного и судебного следствия не установлено каких-либо новых оснований и целей для проведения проверочной закупки 14.03.2013. На момент ее проведения сотрудникам полиции уже было известно о противоправной деятельности лица по имени Паша, каких-либо мероприятий, направленных на установление иных лиц, причастных с незаконному обороту наркотических средств ими не проводилось, доказательства этому отсутствуют, в связи с чем имеет место провокация.

Аналогичным образом является незаконным и третий вмененный Иванову эпизод, т.к. фактически, как указано выше, в отношении него проводились оперативно-розыскные мероприятия.

Кроме того, уважаемый суд, хотел бы отметить, что согласно п. 13 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» об умысле на сбыт наркотических средств могут свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение, изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не употребляющим, их количество (объем), размещение в удобной для сбыта расфасовке либо наличие соответствующей договоренности с потребителями и т.п.
Однако, уважаемый суд, прошу заметить, что подобных доказательств стороной государственного обвинения в суде не представлено.

Уважаемый суд, подробней мне бы хотелось остановиться на показаниях свидетеля Самоенко, который в судебном заседании дал показания о незаконности всех проводимых в отношении Иванова оперативно-розыскных мероприятий.

Так, Самоенко в судебном заседании пояснил, что еще в конце 2012 года оперативные работники, под обещанием досудебного сотрудничества по уголовному делу, заставили его искать распространителей наркотических средств, что он и делал. Спрашивал он у всех работников стройки, в том числе и у Иванова Павла, и это происходило еще за долго до 16 января 2013 года. Вся деятельность Самоенко была организована и контролировалась сотрудниками полиции, которые принуждали его к поиску подобных «жертв» оперативной работы.
Во всех трех эпизодах, инкриминируемых Иванову, он сам первый подходил и интересовался приобретением наркотиков. Именно о трех эпизодах, уважаемый суд, показал Самоенко в суде. В дальнейшем у Иванова он настойчиво требовал приобрести для него наркотики.
Все это происходило под давлением оперативных сотрудников и следователя.

Кроме того, Самоенко пояснил, что перед тем как в первый раз он нашел Павла, его документы – копию паспорта он сразу же передал оперативным работникам.

Таким образом, оперативные работники уже прекрасно знали о Иванове Павле, о его фамилии, имени, отчестве, и других анкетных данных, но несмотря на это проводили оперативные мероприятия в отношении якобы неизвестного лица.
Все это свидетельствует только о не законности проводимых оперативными сотрудниками оперативных мероприятий.

Показания свидетеля Самоенко в судебном заседании стороной государственного обвинения не опровергнуты. Сторона государственного обвинения попыталась их опровергнуть показаниями следователя Витчиновой и оперативных работников, но в данной части те лишь пояснили, что Самоенко якобы сам без какого-либо давления сотрудничал с оперативными работниками.

К показаниям следователя Витчиновой и оперативных работников прошу суд отнестись критически, т.к. по роду работы данные свидетеля работают в одной организации и находятся в прямой зависимости от начальства ФСКН.

Однако, показания свидетеля Самоенко подтверждаются выпиской телефонных соединений, согласно которых телефонные соединения между Ивановым и Самоенко начали практически ежедневно происходить задолго до 16 января 2013 года. Показания свидетеля Самоенко также подтверждаются отсутствием каких-либо зарегистрированных документов на сотрудничество с органами (заявлений Самоенко, рапортов, анонимок, обращений и т.д.)

Кроме того, при вынесении решения по делу, прошу суд учесть многочисленные процессуальные нарушения по делу, которые изложены в ходатайстве о признании доказательств недопустимыми, которое должно быть разрешено при вынесении итогового решения.

Уважаемый суд, я не прошу смягчить Иванову наказание, а прошу прекратить в отношении него уголовное преследование на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, по указанным выше основаниям.

Но уважаемый суд, если Вы сочтете мои доводы неубедительными, то при назначении наказания просил бы учесть положительные характеристики Иванова, наличие у него на иждивении малолетнего ребенка, что является смягчающим наказание обстоятельством, его полное признание своей вины.

Уважаемый суд, при наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, руководствуясь принципами справедливости и гуманизма, учитывая личность подсудимого, влияние наказания на его исправление, на условия жизни его семьи и ее работы, назначить Иванову Павлу Сергеевичу наказание в виде лишения свободы на минимально возможный срок, с учетом отбытого срока содержания под стражей.

Для любых предложений по сайту: [email protected]