Содержание:
«Звездные войны» против «Звездного пути»: вечный спор, который разрешила технология
Если и существуют две научно-фантастические эпопеи, которым удалось пустить глубокие корни в культуре, то это «Звездные войны» и «Звездный путь», вновь ставшие актуальными. Выход на экраны новых эпизодов «Звездных войн» и сообщение о подготовке новой серии «Звездного пути» вновь напоминают нам о двух столь разных взглядах на будущее и возрождают вечную борьбу между поклонниками той или другой эпопеи. Ведь речь идет о двух принципиально разных подходах, причем не только с технологической точки зрения, хотя именно о ней пойдет речь в данной статье. Поскольку социально-политические системы двух вселенных отличаются одна от другой, точно также отличаются и их технологии. И очевидно, что одно связано с другим.
Со многих точек зрения политика и социология предопределяют уровень технологического развития. Но одновременно существующая технология ограничивает и даже предопределяет возможные пути политического и общественного развития, тесно переплетающиеся между собой. Интересно проанализировать с самых разных точек зрения технологические достижения, представленные в этих двух величайших произведениях научной фантастики, поскольку политика, социология и история тесно взаимосвязаны между собой.
Прежде всего, бросается в глаза огромная разница между двумя картинами: атмосферу «Звездных войн» можно во многих аспектах считать средневековой по сравнению с высокотехнологичным «Звездным путем». Галактика, в которой господствует Империя, во многом напоминает американский Запад, где передовые технологии соседствуют с примитивным существованием.
Напротив, в «Звездном пути» технологические достижения на грани фантастики. Следует признать, что большинство эпизодов картины снимались в павильонах, напоминающих космические корабли, где высокий уровень развития технологии является непременным условием выживания. В единственной серии, где съемки происходят внутри вымышленной космической станции Deep Space Nine (DS9), появляются существа, не принадлежащие Федерации и потому не имеющие доступа к ее основным технологическим достижениям. Помимо этих различий, существуют другие факторы, характеризующие два технологических мира. Их мы разберем ниже.
Взаимосвязанность как система
Путешествия со скоростью, превышающую световую, во вселенной «Звездного пути» не только теоретически возможны (хотя и невозможны на практике), но и связаны в единую систему с другими компонентами: щитами, защищающими космические корабли; притягивающими лучами, генераторами поля невидимости и генераторами голографических образов. Транспортер связан с репликатором, ручные фазеры действуют точно так же, как фазеры космических кораблей и т.д.
А вот в «Звездных войнах» наблюдается некая технологическая мешанина. Например, притягивающие лучи, системы левитации и дефлекторы, однако нет генераторов полей невидимости, ни признаков наличия силовых установок, развивающих скорость выше световой.
Лазерные сабли джедаев и ситхов должны содержать огромный энергетический потенциал в весьма малом объеме (предположительно, он держится веками), но эта энергия совершенно не используется в других машинах. Создание лазерных сабель, таким образом, представляет собой тайное искусство, которое зависит от Силы, а не от технического умения. Возможность создавать нечто столь сложное, как Звезду Смерти или Звездный разрушитель поражает воображение, но корабли Империи с точки зрения их внутреннего функционирования скорее напоминают боевые машины времен Второй мировой войны с сотнями тысяч бойцов, помощников, артиллеристов и технического персонала, обслуживающего корабль. В этом мире существуют роботы, обладающие способностью принимать сложные решения, разговаривать на языке людей и управлять другими машинами, однако компьютеры отсутствуют напрочь, как в повседневной жизни, так и на борту кораблей. Кроме того, необходимы тысячи людей, чтобы управлять этими кораблями. Кабина «Тысячелетнего сокола», не говоря уже о его вооружении, скорее напоминает пассажирский лайнер 50-х годов прошлого века, чем плод инженерной мысли, способный летать к звездам. Это смешение различных этапов технологического развития может быть вполне реальным (такое бывает, особенно на пограничных этапах цивилизации), но вызывает странные противоречия и нестыковки, нарушающих повествовательную ткань сюжета и подрывающих его правдоподобность.
Кто принимает решения в экономике и политике
Как мы указывали в начале, политические и экономические системы являются определяющими при принятии решения об использовании на практике той или иной технологии, поскольку данный вопрос зависит не только от уровня развития науки, но и от выделяемых ресурсов. Само выделение средств представляет своего рода технологию, вследствие чего важно проанализировать его политические и экономические рамки в обоих вселенных.
Разница не очень велика: если во вселенной «Звездных войн» увековечены экономические и классовые различия, то есть, там есть бедняки, рабы, преступники, богачи и многочисленный аристократический класс, то в «Звездном пути» мы видим экономику уравнительного изобилия, при которой каждый обладает всем, что ему нужно (по крайней мере, внутри Федерации). Денег, по сути дела, нет: единственной валютой является Латиний, который так любят гуманоиды ференги, одни из наименее симпатичные существ, представленных в «Звездном пути». Неудивительно, что Латиний является ядовитым веществом. В «Звездном пути» политическая система выстроена таким образом, что руководящие посты занимают наиболее способные и компетентные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка.
А вот в «Звездных войнах» судьба галактики на первый взгляд зависит от членов одной семьи, хотя за ее пределами разворачивается беспощадная борьба между двумя тайными мистическими орденами рыцарей, которые ни перед кем, кроме самих себя, не отчитываются в своих действиях. Деньги продолжают существовать, причем в наличной форме, поскольку процветает теневая экономика со всеми сопутствующими элементами: преступностью, контрабандой, грабежами, неблагополучными кварталами и т.д. Мы имеем дело с иерархической системой, в которой рождение и принадлежность к той или иной династии определяет и твое будущее, и положение в обществе. По сравнению со «Звездными войнами» дворцовые интриги Древнего Рима покажутся просто образцом демократии в действии.
Где жить лучше
Обе вселенные получаются весьма разными с точки зрения привлекательности, и трудно сказать, в какой из них лучше провести жизнь, учитывая, что перспективы очень отличаются.
Например, Звездный флот из «Звездного пути» представляет собой не военную силу, а ведет разведывательную работу. Несмотря на то, что в ней действуют военно-морские звания (адмирал, капитан и т.д.), она скорее напоминает полицию или пожарных, чем армию, а по своей структуре это скорее служба береговой охраны, чем военная организация. Таким образом, у Федерации армии как таковой нет, хотя в случае необходимости она способна обороняться при помощи Звездного флота.
С другой стороны, Империя из «Звездных войн» обладает постоянной армией, дислоцированной во всей галактике и проводящей военные операции, в частности, штурмы, битвы между кораблями, завоевание (или даже разрушение) планет, а также миротворческие операции. Строго говоря, «Звездные войны» — это история гражданской войны между тиранией, обладающей сверхсовременной армией, и повстанцами, имеющими собственную промышленную базу, но значительно менее сильными в военном отношении. Сопоставляя перспективы обеих вселенных, то становится очевидным, что в одной из них жить интереснее, а в другой привлекательнее.
Мечты, ставшие явью
Возможно, в силу всего вышесказанного, а, может быть, в результате развития творческой мысли, многие новинки, впервые показанные в «Звездном пути», впоследствии стали частью нашей жизни. Этот эпизод действительно оказал влияние на развитие технологий, поскольку — сознательно или несознательно — на разработку многих современных устройств оказал влияние фильм «Звездный путь».
Коммуникаторы — это наши мобильные телефоны; портативные компьютеры — нынешние планшеты. Существуют медицинские приборы с функциями трикодера, которые могут даже заменить гипоспрей. У нас есть электронные переводчики, хотя и не достигшие еще вершин совершенства, а персональный помощник и вопросно-ответная система Siri совместима со всеми версиями бортового компьютера флагманского корабля Звездного флота Enterprise. Разработаны также притягивающие лучи (пока что в миниатюре). Ведутся работы по созданию генераторов поля невидимости с использованием метаматериалов. Даже интерфейсы компьютера из «Звездного пути» повлияли на создание тактильных планшетов и на дизайн множества интернет-сайтов.
А вот «Звездные войны» в основном вдохновили на создание игрушек. Большая часть технологических достижений, представленных в фильме, как правило, представляют собой варианты уже известных изделий (бионные конструкции, солнечные батареи, роботы, голограммы, лазеры, клон и т.д.). В галактике «Звездных войн» не происходит по-настоящему революционных изменений. Все это уже повторение пройденного.
Таким образом, «Звездные войны» представляют собой расширенную версию существующей действительности с некоторыми средневековыми вкраплениями, такими как разделение общества на классы, социальное неравенство и мистицизм, без каких-либо технологических новшеств. В «Звездном пути» перед нами открывается панорама общества будущего, которое значительно отличается в лучшую сторону от нынешнего, с высоким уровнем технологического развития. То, что показано в этом фильме, в итоге определяет грядущую действительность, становясь ее частью. Подытоживая, можно сказать, что «Звездный путь» может стать сбывшимся пророчеством, в то время как «Звездные войны» в лучшем случае можно рассматривать как пессимистичный сценарий будущего, который мы постараемся избежать.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Ваш браузер не поддерживается
Улучшенный аккаунт :
- Улучшенный аккаунт на 12 месяцев — скидка 50% продлится ещё 21 день
Подарки для авторов, награды для работ и комментариев — скидка 50% продлится ещё 21 день
Наградить фанфик «Спор»
Не помню, чтобы я когда-нибудь в жизни так злился. Все уроки, мантры контроля и упражнения ничего не значили. Я мчался домой, и казалось, будто я выпускаю из носа струйки пара. Я был очень раздражён.
Мне хотелось распахнуть дверь ногой, но сенсоры уловили моё приближение, и дверь сама открылась передо мной, лишив меня возможности хоть немного стравить пар. Поэтому я удовлетворился тем, что сбросил сапоги и швырнул их через всю комнату.
Тут дверь вновь открылась, и я ощутил, как вошла причина моего раздражения.
— Оби-Ван!
Я развернулся, сбрасывая плащ на пол.
— Да, учитель!
Он тоже был зол. Я ещё никогда не говорил с ним таким тоном, и сейчас вдруг увидел, как в его глазах вспыхнули искры, брови сошлись на переносице, а рот сжался в гневную и неодобрительную нитку.
— Умерь тон, падаван. Наглость недопустима.
Я подскочил на месте.
— А грубость допустима? Бестактность приемлема? Я должен стоять, терпеть унижение и молчать?!
Будь здесь Йода, он бы наверняка побил нас обоих посохом за гнев, который излучали мы оба. Но мне было уже всё равно. Я хотел врезать учителю, как никогда раньше. От унижения с людьми такое бывает.
— Ты научишься сдерживать себя, как подобает цивилизованному человеку. Научишься вести себя, как взрослый. И больше не посмеешь позорить меня перед людьми!
— Да пошёл ты! – зарычал я.
— Что ты сказал? – прищурился он.
Я повторил, и он шагнул ко мне, широко раскрыв глаза и покраснев от гнева.
— Ты ведёшь себя, как мальчишка. Возможно, тебя и нужно наказать, как мальчишку.
Проблема джедаев в том, что когда срываешься, то уже всерьёз. Часть меня, крошечная разумная часть, спрашивала, какого хатта мы так разозлились из-за какой-то ерунды. Но словно что-то вело нас обоих, толкало через барьеры, раскрывая правду в этом первобытном порыве эмоций. Я занёс руку, чтобы ударить его, но он схватил меня с яростью, удвоенной Силой, и буквально впечатал меня спиной в стену.
Удар был таким сильным, что у меня перехватило дыхание. Я с треском врезался в стену затылком и вскрикнул от внезапной острой боли. Его тело прижалось к моему, подавляя так, как никогда прежде, укрощая меня превосходящим ростом, размерами и умением владеть Силой. Одной рукой он прижал мою голову, впиваясь глазами.
— Извинись, — едва слышно прошипел он.
Я сопротивлялся, пытался пнуть его, но он наступил на мою босую ногу сапогом, прижимая до тех пор, пока я вновь не заорал от боли. Я пытался ударить учителя, но его грудь казалась железной пластиной. Второй рукой он захватил мои запястья и прижал их к стене над головой.
— Я сказал, извинись. Сейчас же.
Я был так зол! Он ещё никогда не применял ко мне силу так жёстко, никогда не причинял мне боль. В любой другой ситуации я был бы возмущён и обижен, но к тому моменту уже слишком глубоко впал в ярость. То, что для меня он был дороже жизни, только ухудшало ситуацию. Хотя он крепко сжал мне челюсть, чтобы наконец прекратить поток ругательств, я взвыл от яростного гнева и отчаяния. Из уголка моего глаза скатилась слеза; я проклял себя и проклял его.
Он вдруг замер, и я понял, что он вглядывается в моё лицо, следит за влажной дорожкой на щеке и заглядывает мне в глаза, хотя я настолько потерял контроль, что едва мог сосредоточиться. Затем он наклонился, медленно и осторожно, и поцеловал меня в щеку, туда, где застыла слеза. Тёплые губы коснулись прохладной влажной кожи.
Я словно попал под парализующий заряд. Мгновенное, болезненное возбуждение. А когда он это ощутил, унижение стало полным. Могла ли жизнь быть хуже?
— Отпусти меня, — мой голос дрожал на грани истерики. — Пожалуйста. Я прошу прощения. Прости меня, ладно? Только отпусти меня.
Он отпустил мои запястья, но не отошёл. Я вдруг ощутил тепло его тела, заметил покрасневшее лицо, быстрое, мощное биение сердца. И, о чудо из чудес! Я понял, что в этот момент его наполняла не ярость, не раздражение, не гнев или его обычная вспыльчивость. А желание. Чисто физическая потребность.
Время остановилось. Знаю, я перестал дышать, сосредоточившись на его лице, заметил расширенные зрачки и понял, что он дрожит. Пытается обуздать реакцию тела, вернуть контроль над собой.
Некоторые возможности слишком трудно не заметить. Я ещё точно не знал, чего хотел, но явно желал большего. Я подался вперёд и прижался к нему, потираясь горячей и болезненной выпуклостью в паху, заставил встать шире, цепляясь одной ногой за его бедро выше колена в качестве рычага. Он зашипел и схватил меня за плечи, словно желая оттолкнуть меня, но вместо этого я оказался в его объятиях.
Плохая идея, это была очень плохая идея. Он наклонился, и я снова взвизгнул, поскольку он впился зубами мне в шею и прикусил. Укус не был нежным.
— Тебе не стоило злить меня, Оби-Ван, — хрипло сказал он, зализывая место укуса.
Злились… Точно, мы злились. Из-за чего-то… совсем не связанного с ладонью, которая спустилась по моей спине, смяла ягодицу и прижала к нему ещё теснее, стиснула ещё сильнее, а потом вернулась, чтобы забраться под одежду, обхватить бедро. Прекрасные, крупные руки скользили по моей горячей коже, забираясь между ягодицами, поглаживая.
Гнев, желание, страх, — всё сплелось вместе, воспламенившись от его прикосновений. Я хотел его. В детстве я любил его невинной любовью. Став мужчиной, я страстно желал его. Я хотел, чтобы он вошёл в меня и окружил своей силой, так, как может только любовник-джедай.
Вдвойне опьяняло то, что он тоже хотел меня. Его губы прокладывали влажную дорожку поцелуев от ключицы вверх по шее, бородка покалывала мне щеку, оставляя след из покрасневшей кожи. Одной рукой он продолжал гладить мои ягодицы, а второй поддерживал затылок – я невольно запрокинул голову так, словно шея стала резиновой. Он не давал мне упасть, и с изумлённым восхищением я ощутил, как его рот коснулся моего, губы раскрылись, прижимаясь, и тогда я впервые попробовал его на вкус. Знаю, когда его язык проскользнул в мой рот, я стонал, ныл, или издавал какие-то другие, не менее жалкие звуки. Я явно не был способен на нечто более связное.
Его руки скользнули ниже, он обхватил меня за ягодицы и поднял. Повернувшись с необычайной грацией, он унёс меня из кабинета в свою спальню.
Сейчас было самое время вернуть происходящему хоть какой-то здравый смысл. Я подумал об этом, когда он бросил меня на кровать. Я легко мог бы сбежать, пока он расстёгивал и стаскивал сапоги, снимал одежду и развязывал шнурок, которым были перехвачены волосы. Но вместо этого я не сделал ничего, только смотрел, как, снимая один предмет одежды за другим, он превращается в незнакомого мне человека. Квай-Гон Джинн, степенный и спокойный мастер-джедай, исчез. Остался кто-то другой, нечто совершенно иное.
Он был прекрасен, я это понял ещё упорядоченной частью сознания. Не так, как бывают прекрасными женщины, а чисто мужской красотой. Мощная, широкая грудь с каштановой шёрсткой, усеянной серебром, плоский живот, и всё остальное удивительно пропорционально. И я не мог отвести глаз от этого «остального». Его телосложение было крупным. Очень… крупным…
Я ещё обдумывал этот аспект его тела, когда он склонился, снял с меня ремень и пояс, отбросил их и принялся стягивать с меня штаны. Кажется, я предпринял робкую попытку объясниться с ним, спросил нечто вроде: «А стоит ли нам это делать, учитель?» Или как минимум, попытался задать этот вопрос, но все разумные мысли растворились в облаке розовой дымки, когда он наклонился и взял в рот мой член.
Вскрикнул ли я? Не могу вспомнить. Остались лишь чувственные воспоминания; как его волосы прикасались к моему животу, как руки ласкали мою грудь, поглаживая соски, живот, бёдра, ягодицы, восхищённо изучая моё тело. И рот. Годы опыта не прошли даром, мой учитель. Он был мастером, а его ласки – безумно приятными. Жаркими. Язык, губы, прикосновение зубов. От этого влажного жара моя эрекция стала ещё сильнее, я наполнял его рот, толкался в горло, и он вёл меня к пику, прекрасно меня зная и предчувствуя каждое движение через нашу связь.
Он отстранился и я вздрогнул, когда холодный воздух коснулся пульсирующего члена. Помогая себе Силой, он перевернул меня на живот, склонился, и вот его язык уже вылизывал меня.
Я не знал, что делать. Вскинуть бёдра. Опустить их. Двигаться из стороны в сторону. Вскочить и с воплями выбежать из комнаты. Лежать спокойно, пока его язык прокладывает дорожку от яичек между моими… И вдруг нечто другое… Палец, скользкий от моего семени, оказался внутри меня, плавно двигаясь и поглаживая. От такого глубокого проникновения я напрягся, но он нежно меня успокоил. Спустя несколько мгновений он приподнялся; его горячее дыхание обдало мне спину.
— Я перестану, если хочешь. Только скажи.
Я уже открыл было рот, чтобы сказать: «Ладно, всё, прекрати», но его палец вдруг вошел глубже и коснулся точки, от которой сияющие стрелы удовольствия взлетели по позвоночнику и вонзились в мозг. Хитро, очень хитро. Предложить побег и ослепить наслаждением. Он слишком много знал о сексе, о том, как свести несчастного, перевозбуждённого падавана с ума…
Разумеется, я не попросил его остановиться. Я уткнулся лицом в одеяло и предался ощущениям, пока эти сильные руки растягивали меня. К первому пальцу добавился второй, и давление дошло до грани боли. Но он не спешил, медленно разрабатывая мышцы, пока я смог без труда принимать в себя оба пальца. Он раздвигал их, постепенно растягивая мышцы, массируя ягодицы и поясницу, пока я не привык к ощущению. И тогда он вытащил пальцы, перевернул меня, и я заглянул в его лицо, изучая знакомые черты, в которых осталось лишь мимолётное сходство с человеком, которого я знал полжизни.
Незаданный вопрос повис в воздухе, и я прикусил губу, испуганный и возбуждённый. Я мог лишь кивнуть, и говорил ему «да» всей дрожью тела в его руках. Он поднял мои ноги и показал, что нужно подхватить их под коленями, чтобы я оставался для него открытым. Он склонился ко мне с прерывистым вздохом, и я ощутил первое давящее прикосновение головки его члена.
Он вошёл в меня медленно, так медленно, останавливаясь каждый раз, когда я морщился, глядя мне в глаза. Он крепко держал меня, пока моё тело не приняло его полностью. Он двинулся назад, чуть изменив угол, затем снова резко толкнулся в меня. Головка его члена снова задела ту самую точку, и я выгнулся, двигаясь навстречу ему, и ощущая, как у меня снова встаёт.
Наше соитие не было совершенно безболезненным, но за все важные вещи в жизни так или иначе приходится платить. Этот первый раз, первое обладание мной, было откровением, жизненным опытом, который начался в гневе, продолжился страстью и завершился любовью. Ради этого, и ради наслаждения, которое я подарил ему взамен, я вынес бы не только эту, но и куда более сильную боль.
В этом удивительном действе секса и любви мы двигались вместе, забыв о гневе и здравом смысле; важно было только соитие. Мы не говорили, как минимум не вслух, хотя конечно, мысленно я наверняка кричал довольно громко, когда моё тело приблизилось к тотальному самоуничтожению. Я ещё никогда не испытывал такого мощного оргазма, ни разу не выгибался так сильно, что едва не сломал позвоночник, никогда не кончал с таким упругим членом внутри себя, сжимая его мышцами, заставляя тоже кончить. Он излился внутри меня, наполнил меня семенем и рухнул сверху; и вот мы уже лежали вместе, как единый зверь, — горячий, потный, и абсолютно сытый зверь.
Когда моё сердце забилось медленней, дыхание пришло в норму, а разум прояснился, я понял, что он лежит поперёк кровати, головой на моём животе, прихватив одной рукой за косичку, словно это помешало бы ему сползти. Я погладил густую, непослушную гриву — всегда хотел это сделать, и ощутил его вздох на своей коже.
— Слушай, насчёт того спора… — заговорил я, а он в ответ искренне рассмеялся.
— Какого спора?
— Вот именно. «Какого спора».
Его рука вновь шевельнулась, рассеянно поглаживая моё бедро с явным и конкретным намерением, и я подумал, что нам стоило бы пересмотреть отношение к спорам. Они бывают весьма продуктивными.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.
Что нужно знать о фильме «Звездные войны: Последние джедаи»
Проблема со «Звездными войнами» не в том, чтобы найти о них информацию, проблема в том, чтобы в этой информации не потонуть. За 40 лет существования франшизы ее авторы, а также поклонники наплодили столько материала, что разобраться в нем невозможно. Только в русской Вукипедии (это как Википедия, только о «Звездных войнах») есть 20 тысяч страниц о разных клонах-коммандос, Дартах Нихилусах и планетах с названиями вроде Кашиик, Вульпус и Руул.
К счастью, компания Disney, которая выкупила у автора оригинальных «Звездных войн» Джорджа Лукаса права на всю вселенную и всех персонажей, хочет, чтобы даже для зрителей новых фильмов, которые не видели предыдущих картин, все было понятно. Так что у начинающих еще есть шанс. Хотя и для фанатов тоже будет немало отсылок.
Внимание, в тексте присутствуют спойлеры к предыдущим эпизодам «Звездных войн», а то тем, кто ничего не видел, будет неясно, что происходит.
С чего начнется фильм?
Как все знают, «Звездные войны» начинаются так: сначала на фоне звездного космоса под гениальную музыку Джона Уильямса появляется бессменный логотип, а затем титры с описанием сюжета, будто бы вставка «в предыдущих сериях» из телевизионных сериалов. Делается это для того, чтобы точно было понятно, о чем новый фильм: по внутренней хронологии между эпизодами всегда проходило время, и каких-то событий, которые происходили, мы не видели.
Но впервые в истории франшизы восьмой эпизод начнется ровно там, где закончился предыдущий. Об этом рассказал режиссер «Последних джедаев» Райан Джонсон. «Пробуждение Силы» завершалось сценой, где новая главная героиня Рей, девушка с неясным происхождением, почувствовавшая в себе Силу, встречает Люка Скайуокера, который уединился на отдаленном острове. Видимо, в 8-м эпизоде они наконец поговорят и он начнет учить ее тому, как быть джедаем.
О чем будет кино?
В официальных синопсисах традиционно мало подробностей: знакомой уже команде из Финна, Рей, По Дамерона и других героев предстоит сразиться со зловещим Первым Орденом, в котором состоит Кайло Рен, а возглавляет таинственный президент Сноук. Вот краткая справка. Для зрителя, который смотрит первый фильм в серии, этой информации хватит:
Финн (Джон Бойега) — бывший штурмовик, который вступил в Первый Орден, но дезертировал уже в первом бое, не выдержав жестокой расправы над мирными жителями обычной деревни, и стал свободным человеком, который путешествует по галактике.
Рей (Дэйзи Ридли) — девушка, оставленная по неизвестной причине родителями на пустынной планете Джакку. В ней живет Сила, но она еще не джедай.
По Дамерон (Оскар Айзек) — пилот, повстанец и авантюрист, который борется с Первым Орденом. Проще говоря, оппозиционер.
Кроме того, как рассказывали авторы в разных интервью, одним из важнейших персонажей будет Люк Скайуокер, главный герой оригинальной трилогии. Еще появятся несколько новых героев, в том числе вице-адмирал Сопротивления Эмилин Холдо, которую сыграла Лора Дерн с розовыми волосами, звезда фильмов Дэвида Линча.
Еще фильм будет посвящен памяти двух человек, одного настоящего и одного вымышленного. Уже после того, как был завершен съемочный процесс, скончалась Кэрри Фишер, актриса из оригинальной трилогии, сыгравшая принцессу Лею. Ее персонаж будет в 8-м эпизоде, но что с предводительницей Сопротивления случится после этого, еще неизвестно.
Зато уже известно по сюжету 7-го эпизода, что Хан Соло был убит руками его собственного сына Кайло Рена. Эту утрату будут тяжело переживать его близкие. По словам режиссера, тема гибели Соло «проходит через весь фильм, и по этой причине многие герои будут двигаться вперед». Дэйзи Ридли, исполнительница роли Рей, заявила, что ее героиня «скорбит, но все еще пытается искать хорошее в людях».
Спор звёздные войны
Вечером 25 мая американский комик Скотт Акерман, ведущий юмористического подкаста Comedy Bang! Bang! запостил в своём Твиттере список фильмов во вселенной «Звёздных войн» в порядке их выхода. Его подписчики, однако, решили, что Акерман поделился с ними своим личным топом фильмов — под твитом разгорелась дискуссия. Сейчас у поста ведущего примерно две тысячи реплаев, шесть тысяч ретвитов и 30 тысяч лайков.
Сам Акерман, впрочем, специально не стал поправлять читателей и охотно обсуждал с ними фильмы серии.
«— Как вы объясните то, что поставили «Призрачную угрозу» на четвёртое место? Просто интересно.
— Я просто посмотрел на «Возвращение джедая» и подумал «нет, точно не оно»»
А кто-то, ещё не сходивший на «Хана Соло», принял список за сигнал не завышать ожидания от фильма.
«— Пойду на «Соло» в понедельник. Предлагаете мне не завышать ожидания?
Акерману также напомнили, что в списке нет нескольких фильмов.
«Ты забыл «Звёздные войны: Праздничный спецвыпуск» и «Караван смельчаков. Приключения эвоков». Что за отстойный список».
Ну и напоследок — важный вывод.
«Я думаю, ты сейчас доказал кое-что волшебное касательно интернета. Простой список фильмов в порядке их выхода, со всеми датами, и люди ВСЁ РАВНО спорят о том, что он не верный. Впечатляет, Скотт. Я не знаю, кто ты, но впечатляет»
Джордж Лукас проспорил Стивену Спилбергу в общей сложности $40 млн
«Звёздные войны» сделали своего создателя Джорджа Лукаса очень богатым человеком буквально за год. Но в 1977-м году он заключил пари с другим режиссёром, Стивеном Спилбергом — это пари обошлось Лукасу в более чем $40 млн, а «проценты», если их можно так назвать, он платит до сих пор.
В 1977-м году, как раз перед выходом фильма «Звёздные войны: новая надежда», Лукас был в гостях у Спилберга на съёмках «Близких контактов третьего рода». Режиссёры поспорили, чей фильм заработает больше, вот только Спилберг ставил на фильм Лукаса, а Лукас, напротив, — на фильм Спилберга.
Итак, ставка была следующей: тот, чей фильм будет успешнее, отдаст победителю 2,5% своей прибыли от фильма. И хотя «Близкие контакты» собрали колоссальные $303 млн, «Звёздные войны» за один только 1977 год собрали $775 млн.
С тех пор Спилберг продолжает получать свою долю от переизданий, ремейков, продаж дисков с фильмом и многого другого, что имеет отношение к «Звёздным войнам». По оценкам «Yahoo», знаменитый режиссёр положил себе в карман уже $40 млн. Но не переживайте за Лукаса — он продал «Lucasfilm» и права на «Звёздные войны» компании «Disney» за $4 млрд, так что он не голодает.
Звездные войны: И вполне земные споры
Алекс Роланд: Отправьте его на покой
Челнок обходится США дороже, чем того стоит, — и это с самого начала. Ни одна из практических целей, которые можно было бы теоретически измыслить, — будь это, к примеру, создание мобильной фармацевтической лаборатории или каких-нибудь экспериментально-производственных установок, — не смогла доказать своей экономической жизнеспособности. Особый трагизм несчастью с челноком Columbia придал тот факт, что гибельный полет не имел перед собой никакой цели. NASA запустило аппарат в космос только ради того, чтобы он немного полетал.
В агентстве полагают, что общественное мнение и настроения конгресса нуждаются в постоянном подогреве, а для этого челнок должен непрерывно болтаться у нас над головой. Но политика слишком дорого обходится для астронавтов — по одной смерти на каждые 8 полетов.
Идея, что полеты челнока как космического аппарата многократного использования обойдутся дешевле, чем применение обычных одноразовых ракет-носителей, на поверку оказалась ошибочной, и в результате был создан самый сложный в мире и разорительно дорогой летательный аппарат. В 1971 году NASA объявило, что разработка челнока обойдется в $5,2 млрд., но в 1982 году Бюджетное управление конгресса США (СВО) уведомило публику, что на этот проект уже затрачено $19,5 млрд., то есть перерасход составил 375%. Согласно тем же предсказаниям NASA, один полет челнока должен был стоить $10,5 млн. Теперь же агентство признает, что каждый старт обходится почти в полмиллиарда. Даже если мы сделаем скидку на инфляцию, выйдет, что прогнозы NASA разошлись с действительностью более чем на порядок.
Невзирая на все израсходованные деньги, ни один запуск челнока не обходился без технических проблем. Перед каждым полетом NASA выявляло все новые и новые неполадки. В агентстве ведется непрерывный учет узлов и компонент, отказ которых представляет катастрофическую опасность. Эти детали получают «первую категорию критичности». Так вот, к моменту катастрофы с челноком Challenger на учете NASA состояло уже более 800 объектов «первой категории», включая и сомнительные кольцевые уплотнители, ставшие потом причиной гибельного взрыва. По этому поводу было проведено расследование, проект получил огромные дополнительные денежные вливания, и агентство смогло усовершенствовать систему безопасности. Тем не менее, когда снова грянул гром (в момент катастрофы Columbia), количество узлов с «первой категорией критичности» успело удвоиться. У NASA просто не хватало средств, чтобы разобраться с теми проблемами, которые по его собственным критериям были чреваты потенциальной катастрофой.
По мере старения «челночного флота» эти проблемы только усугублялись. Тем временем одноразовые ракеты продолжали совершенствоваться. Их разработчики в новых поколениях аппаратов использовали опыт, полученный при отработке предыдущих версий. Поскольку челнок — немыслимо сложный и дорогостоящий агрегат, не поддающийся непрерывному ремонту и модернизации, при каждом последующем запуске он оказывается все менее эффективным. Даже после внесения усовершенствований — таких как реконструкция наружных топливных цистерн и замена изолирующих пеноматериалов — этот космический аппарат представляет опасность для жизни своих пассажиров.
Вместо того чтобы повернуться лицом к этому конгломерату серьезных проблем, NASA продолжает ломиться без оглядки вперед со своей челночной программой. Еще в эпоху проекта Apollo оно возмечтало о полетах на Марс. В недрах NASA распространено убеждение, будто экспедиция на Марс имеет такое грандиозное историческое значение, что ради него можно перешагнуть через любые препятствия. Похоже, сейчас мы действуем в русле директив президента Буша, объявленных в январе 2004 года. Согласно этой генеральной линии, следует достроить Международную космическую станцию, затем в 2010 году вывести из эксплуатации последний челнок, но ему на замену разработать новый космический аппарат и, наконец, отправить экспедицию на Луну, а потом и на Марс. Поскольку марсианская экспедиция будет использовать Луну в качестве стартовой площадки, в эксплуатации челнока единственной целью оказывается теперь завершение строительства МКС. Однако сама орбитальная станция если для чего и нужна, то лишь для того, чтобы служить безопасным прибежищем экипажу челнока. Таким образом, наша аргументация замыкается в порочный круг.
Если NASA не откажется от использования орбитальной станции, найдется еще одна альтернатива челночным полетам. Компромиссным решением будет смена экипажей станции с помощью русских космических кораблей. NASA способно разработать беспилотный вариант челнока, который мог бы доставлять грузы на орбитальную станцию.
В этом случае астронавты из экипажа космической станции могут принимать и монтировать по месту доставляемые компоненты. Такой вариант будет намного дешевле, поскольку в конструкцию челнока не придется закладывать коэффициенты надежности, необходимые при перевозке людей. При коммерческом выводе на орбиту двух гражданских лиц Россия запросила по $20 млн. за человека — сущие копейки в сравнении с половиной миллиарда, вылетающей в трубу при каждом запуске челнока с пассажирами.
И наконец, мы сейчас располагаем легкими, надежными и разумными автоматизированными аппаратами, которые для исследования космоса способны делать то же, что и люди, но только лучше, дешевле и с меньшим риском. Они способны к более дальним перелетам и более долгому пребыванию у места назначения. Возьмем, к примеру, наши крошечные и недорогие марсианские вездеходы. Парочка таких устройств сейчас работает на Марсе, хотя запланированный срок их эксплуатации истек еще в апреле 2004 года. Космический зонд Viking, отправленный к Марсу в 1970-е, тоже функционировал гораздо дольше, чем ожидалось, а два космических аппарата программы Voyager, запущенные в 1977 году, уже третье десятилетие продолжают передавать информацию.
Допустим, нам все-таки удастся посадить людей на Марс — но что такого они смогли бы сделать, что было бы недоступно для самоходного робота? Да просто ничего! Единственное, что человек может делать лучше, чем машина, — это нюхать, но нюхать марсианскую атмосферу пока не предполагается. А вот щупать, видеть и слышать роботы умеют гораздо лучше, чем люди. Они могут повсюду разъезжать со своими телевизионными камерами, что угодно разглядывать, увеличивать, собирать и доставлять на Землю. Вездеход по команде человека отправится куда угодно, а если он перевернется, застрянет или сломается, самым страшным исходом будет утрата машины, но не человека.
Главная причина, скрытая за планами послать на Марс людей, состоит лишь в том, что это будет «круто», то есть вызовет театрально-возбуждающий эффект. В 1960-е представления, что в подобных экспедициях непременно должны участвовать люди, были, может, и не далеки от истины, но сейчас такие проекты страдают очевидной непрактичностью. Опасаюсь, что NASA действует в данном случае под влиянием определенных идеологических догм.
Я совсем не хотел доказать, что NASA должно полностью отказаться от космических полетов с участием астронавтов — печальный опыт программы космических челноков состоит лишь в том, что нам все так же насущно необходим новый космический корабль, способный сделать то, для чего изначально был предназначен челнок, то есть радикально снизить расходы, связанные с выходом в космос. Сегодня сам запуск нашего аппарата обходится так дорого, что для людей места в нем уже не остается. После несчастья с челноком Challenger стало ясно, что NASA не должно ставить шаттл в центр своей космической программы. Это прекрасная машина, но для центральной роли она слишком дорога, уязвима и опасна.
Кен Бауэрсокс: Полеты нужно продолжать
Когда случилась катастрофа с челноком Columbia, я был одним из астронавтов на борту Международной космической станции. Мы были потрясены. Во‑первых, конечно, это потеря друзей. Но кроме того мы знали, что взрыв рикошетом ударит по нашей программе.
Я мечтал о космосе еще с тех минут, когда услышал по радио, что Джон Гленн нарезает круги на околоземной орбите. Columbia — удар такой силы, что он мог бы пошатнуть мою мечту. Если бы мы, астронавты, не верили в успех всей программы, вряд ли бы нас вдохновили долгие дежурства на космической станции.
Можно ли утверждать, что эксплуатация челнока — дело рискованное и недешевое? Еще бы! Полетов без риска не бывает, сколько бы денег ни тратило NASA на заботы о безопасности. Прежде чем впервые ступить на борт челнока, я многие месяцы задавался вопросом: «Стоит ли за это платить риском, что мои дети останутся без отца?» И каждый раз отвечал утвердительно.
Наша способность оценивать меру опасности сама по себе есть результат опыта космических полетов. При выполнении следующей программы наши инженеры и техники будут пользоваться тем опытом, который они набирают сейчас. Когда время становится на вес золота, подобные решения обходятся все дороже. Но нельзя же допустить, чтобы дело нашей жизни перестало существовать.
Задача команды Discovery стоит того, чтобы ее довести до конца — это завершение строительства Международной космической станции. Именно МКС научит нас жить в космосе, поддерживать работоспособность оборудования, обеспечивать команду пищей, водой и свежим воздухом. Мы исследуем, как меняется человеческий организм под воздействием микрогравитации. Один из экспериментов, в котором я участвовал, был посвящен взаимосвязи между мышечной активностью и потерями в костной массе. Если мы сумеем понять механизмы, стоящие за снижением костной плотности, это поможет нам здесь, на Земле, разобраться с такими заболеваниями, как, к примеру, остеопороз.
В плане международных отношений МКС должна служить важным инструментом для нашей дипломатии. В мире имеются миллионы причин, работающих на отчуждение людей друг от друга, способствующие национальной розни, и на этом фоне космическая станция, содействующая объединению государств, может играть особую роль. На сегодня челнок — это единственный космический аппарат в распоряжении США, способный полноценно взаимодействовать с международной космической станцией. Другие транспортные средства могут доставлять туда грузы, но для их стыковки с базой требуется еще много экспериментов и разработка специального программного обеспечения.
Теперь о сотрудничестве с Россией. Акт от 2000 года о нераспространении ядерного оружия в отношении Ирана гласит, что мы не можем финансировать российское аэрокосмическое агентство, если российское правительство не сумеет доказать, что не оказывает Ирану поддержки в развитии его ядерной программы.
Безусловно, полеты челнока сопряжены с определенной опасностью, но сейчас сделано больше, чем когда-либо, для того, чтобы снизить эту опасность до возможного минимума.
И наконец, я хотел бы добавить, что космические корабли, управляемые человеком, — благородное дело. Раньше или позже люди будут каждый день отправляться в космос, и мы, американцы, пока делаем на этом пути первые шаги. Впереди нас ждет Марс, видимо, самая гостеприимная планета из нашего окружения. Не то чтобы мы туда очень торопились, но опыт, необходимый для этого полета, мы набираем уже сейчас.