Содержание:
Преступление без наказания: почему процветает коррупция в ВУЗах
Все минувшие выходные в социальных сетях общественность бурлила по поводу решения суда, восстановившего в должности ректора медуниверситета Екатерину Амосову. Вместе с тем, в Украине не редки случаи, когда суд становится на сторону ректоров, деканов и преподавателей, которые не просто были участниками скандалов и разборок с чиновниками, а попадались на откровенной коррупции.
Уже несколько недель Украина следит за скандалом в медуниверситете, где на фоне необходимости проведения для студентов независимого оценивания «Крок», сошлись в непримиримой схватке руководство ВУЗа и Министерство здравоохранения. На днях ректор учебного заведения Екатерина Амосова, которая была отстранена от работы 20 февраля, восстановилась в должности через суд, и это вызвало в рядах сторонников Минздрава новую волну возмущения. Вместе с тем, в Украине не редки случаи, когда суд становится на сторону ректоров, деканов и преподавателей, которые не просто становились участниками скандалов, а попадались на откровенной коррупции. Даже некоторые показательные задержания, сопровождаемые колкими заголовками в новостях, плавно превращались в долгие судебные разбирательства, а, по факту, заканчивались тем, что как только ажиотаж стихал, взяточникам от образования все сходило с рук.
В министерстве образования и науки не отрицают, что такая проблема имеет место быть. Но отсылают к правоохранительным органам, они, мол, знают, кого, когда, в каких именно учебных заведениях и с какими взятками задерживают, и судам, которые принимают окончательное решение.
Если помониторить сообщения пресс-служб прокуратуры в разных областях Украины, то окажется, что на взятках сотрудники ВУЗов попадаются едва ли не ежемесячно. А суммы взяток (их, к слову, требуют, как лаборанты и преподаватели, так и завкафедрами или деканы) колеблются от двух с половиной тысяч гривен до пяти тысяч долларов.
На сайте мониторинга нарушений прав преподавателей и студентов в высших учебных заведениях Украины активисты зафиксировали более 400 нарушений в разных ВУЗах страны. И почти 41% из них связаны с вымогательством и коррупцией. Не пугает взяточников даже то, что наказание за такое правонарушение – от пяти до десяти лет лишения свободы с запретом занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет с конфискацией имущества.
Однако такое «бесстрашие» можно объяснить. Дело в том, что даже громкие задержания «на горячем» не гарантируют стопроцентной «посадки» взяточника за решетку. А бывают и такие вопиющие случаи, когда, попавшись на вымогательстве, правонарушитель оказывается… чист перед законом. УНИАН решил напомнить несколько таких историй.
Декан-рецидивист
Несколько свежих историй из сводок прокуратуры о взяточниках в украинских ВУЗах свидетельствуют, что защитить магистерскую можно за 300 долларов (по такому делу недавно задержана завкафедрой одного из запорожских ВУЗов), диплом и успешная сдача госэкзаменов в Виннице, в Донецком национальном университете им. В. Стуса будет стоить подороже – 500 долларов (в конце прошлого года на этом погорели руководитель одного из филиалов ВУЗа и завкафедрой), в Киеве же 400 долларов придется отдать за простой экзамен, а иногда и зачет (пару месяцев назад на таких поборах в одном из столичных ВУЗов погорел преподаватель). И только кажется, что, в масштабах всех коррупционных деяний в стране, эти суммы не так уж велики. С миру по нитке, как говорится.
К примеру, директор Дунайского института Национального университета «Одесская морская академия» Мария Ярмоленко поставила такие поборы на поток — систематически вымогала от абитуриентов за зачисление их на обучение, сдачу академической разницы или «закрытие» сессии от 300 до 1500 долларов. В конце марта 2016 года предприимчивая Ярмоленко была задержана с поличным в одном из ресторанов Одессы, где как раз получила 900 долларов от абитуриента за успешное поступление на третий курс института. За содействие в сдаче академразницы она тут же попросила еще 500 долларов… К слову, после задержания в банковской ячейке Ярмоленко правоохранители нашли 20 тыс долларов. То есть «бизнес» директора ВУЗа был более, чем успешным.
В апреле того же года суд ее арестовал. И, вроде бы, справедливость восторжествовала, если бы не одно «но». Оказалось, что для Марии Ярмоленко это не первый опыт нарушения закона. В 2011 году она, будучи деканом одного из факультетов того же института, погорела на взятке в 500 долларов. Деньги вымогала за легкое поступление. А задержали Ярмоленко в собственном кабинете. По итогу, под стражей она провела десять суток, и была выпущена под подписку о невыезде, но вину свою экс-декан не признала.
В ноябре 2012 Измаильский суд приговорил женщину к 4 годам и 11 месяцев тюремного заключения с конфискацией имущества и лишением права занимать руководящие должности в течение трех лет после выхода из колонии. Но Апелляционный суд… оправдал взяточницу и снял все обвинения. В итоге, Ярмоленко сохранила должность и даже пошла на повышение…
Неуловимый Мельник
Один из самых ярких персонажей, сделавший превращение из абитуриента в студента очень прибыльным бизнесом, — экс-ректор Университета государственной фискальной службы (Налоговой академии) Петр Мельник.
Еще в июле 2013-го он погорел на взятке прямо на рабочем месте, оставив свои отпечатки на меченых купюрах. Сумму в размере 120 тысяч гривен Мельник получил от двух семей, которые хотели устроить своих родственников в университет. Сразу после задержания, у ректора-взяточника, ранее пышущего здоровьем, оно вдруг резко ухудшилось. На заседание суда 1 августа 2013 года он прибыл уже в машине «скорой помощи», а в зал суда въезжал на коляске.
Учитывая «плохое самочувствие» Мельника, Печерский районный суд Киева не стал помещать его в СИЗО, и избрал меру пресечения в виде домашнего ареста на два месяца. И… немощность обвиняемого во взятке испарилась, будто ее и не было, – 9 августа, избавившись от электронного браслета, предназначенного для постоянной слежки за передвижениями экс-ректора, он сбежал. Тем самым, кстати, он вошел в историю Украины как первый человек, которому удалось снять браслет.
Беглец был объявлен в розыск Интерпола и долгое время скрывался за границей. Однако после Революции достоинства вернулся в Украину сам. Министр внутренних дел Арсен Аваков в апреле 2014 года отчитался о задержании Мельника в аэропорту «Борисполь». Печерский суд не стал повторять старых ошибок и назначил беглецу залог в размере более 22 млн гривен. К сожалению, другой «самый справедливый суд в мире» — Апелляционный – уменьшил эту сумму в 50 раз. В результате, Петр Мельник внес залог – 609 тыс гривен — и снова избежал содержания под стражей, оказавшись под домашним арестом.
Еще через несколько месяцев, в июле 2014-го, дело экс-ректора, которому грозило до 9 лет лишения свободы, передали в Ирпенский суд. Судья взял самоотвод и дело оказалось на рассмотрении в Бородянском райсуде. А еще через год Мельника… оправдали и сняли арест с его имущества.
Любопытно, что Бородянский суд в декабре 2017 года признал бывшего ректора невиновным и в совершении другого преступления – незаконной продаже четырех объектов, принадлежащих госуниверситету, который он возглавлял, компании, учредителями которой были его жена и сын. По информации следствия, они были проданы за чуть более 10 млн гривен, хотя их рыночная стоимость – по мнению экспертов, в три раза больше.
На сегодня это дело рассматривается Апелляционным судом Киевской области…
Бизнес киевского генерала
Еще один интересный случай – дело генерал-майора Киевского военного лицея имени Богуна Даниила Романенко, который в июле 2013-го, в разгар вступительной кампании, попался на взятке в размере 5 тысяч долларов. Такую сумму Романенко требовал за поступление в лицей от подростка из малообеспеченной семьи. А журналисты раскопали, что это – не единичный случай, поскольку о «таксе» в $5-8 тысяч за место в лицее говорили и родители других абитуриентов.
Против руководителя лицея было открыто уголовное производство по ч. 5 ст. 368 Уголовного кодекса «получение неправомерной выгоды в особо крупном размере должностным лицом», генерал-майору грозило лишение свободы на срок от 8 до 12 лет.
Сам Романенко после ареста отказался давать какие-либо объяснения. Но арест длился не долго – через несколько дней после задержания взяточника выпустили под залог в 97 тысяч гривен.
В суд дело попало в ноябре. Через месяц, в декабре 2014-го, Даниил Романенко был приговорен к трем годам лишения свободы. Но уже в июле 2016 генерала-взяточника отпустили из-за… ошибки обвинителя. Прокурор якобы неправильно составил обвинительный акт.
Ценное преподавание в НАУ
Но если кто-то «разменивается» на поборы со студентов в 300 долларов, кто-то повышает ставки до 5000 долларов, то некоторые руководители ВУЗов не стесняются брать сотнями тысяч, и отнюдь не в гривнах. Один из самых громких случаев коррупции такого уровня – скандал в Национальном авиационном университете. В 2016 году исполняющий обязанности ректора НАУ Владимир Харченко был задержан за то, что потребовал с профессора, пожелавшего получить пост в ВУЗе, ошеломительную сумму в 170 тысяч евро. Задержание произошло после получения части суммы в 100 тысяч евро в собственном кабинете Харченко, а вместе с ним попался и подельник – юрист НАУ Сергей Крыжановский. В ходе обысков правоохранители нашли у и.о. ректора еще 5 миллионов гривен и 9 слитков золота. Харченко заверял, что заработал эти 5 миллионов самостоятельно.
Сразу после ареста – и это не уже превратилось в Украине в традицию – у Харченко и Крыжановского «ухудшилось здоровье». Весь срок до предъявления обвинения оба провели в больнице. Даже когда дело было передано в суд, обвиняемые не являлись на слушания, ссылаясь на состояние здоровья. Обоим грозило до 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества и лишением возможности занимать руководящие должности спустя три года после выхода из колонии…
В сентябре 2017 года Шевченковский суд Киева принял решение поместить Харченко под домашний арест, а в декабре Печерский суд Киева смягчил наказание и изменил ему меру пресечения с домашнего ареста на личное обязательство носить электронный браслет. Но самое интересное, что, по таинственным причинам, Харченко до сих пор не отстранен от должности проректора НАУ.
Когда взятка еще не коррупция
Если безнаказанными остаются даже крупные рыбы, то рядового преподавателя, который занимается взяточничеством к ответственности привлечь практически невозможно. Дело в том, что не чистые на руку сотрудники вузов, не занимающие административные должности, коррупционерами не считаются. «У нас нет серьезного наказания за взяточничество, потому что очень часто деньги берет преподаватель, а не заведующий кафедрой или декан. Это казуистика терминов в нашем законодательстве. Если у преподавателя нет административных полномочий в университете, он не заведует кафедрой, не является деканом, ректором, проректором, то его действия коррупцией не считаются. За это не предусмотрены очень серьезные наказания. А вот когда деньги берет человек, занимающий административную должность, то это считается коррупцией и наказание серьезнее. Но, честно говоря, рука руку греет», — говорит руководитель отдела анализа образовательной политики аналитического центра CEDOS Егор Стадный.
Вместе с тем, по его словам, поборы в ВУЗах будут процветать до тех пор, пока с этим не начнут бороться сами студенты. Ведь часто сами учащиеся провоцируют взяточничество «добровольными взносами». «Студенты являются первоисточником того, что в Украине в университетах существуют различные взятки на зачетах и экзаменах. Очень большая редкость, когда преподаватели требуют от студентов, чтобы те платили. Эта система существует при добровольном согласии, потому что корни ее в обоюдном интересе: «Мой предмет вам совершенно не нужен, но он стоит у вас в расписании, поэтому я приму вас благодарность за то, что поставлю вам оценку и не буду требовать знания».
Впрочем, бывают и исключения из правил. Одно из таких – спор аспирантки Института филологии Киевского национального университета Юлии Мендель с ее преподавателем Юрием Коваливым. В 2016 году для одного из европейских изданий Юлия написала статью, как заплатила своему научному руководителю. По словам девушки, профессор не принимал ее диссертацию, пока между страниц работы она не положила 200 долларов. Преподаватель свою вину отрицает и настаивает – аспирантка его оклеветала. Поэтому он подал иск в один из районных судов Херсона о защите репутации и требует от Юлии Мендель компенсации в размере 40 долларов… На сегодня суд по этому делу еще не вынес окончательного решения.
Коррупция в российских медицинских институтах
К сожалению, коррумпированность российского высшего образования становится обыденной темой статей, блогов, частных разговоров. Чаще всего под огнем критики оказываются частные учебные заведения, в которые студенты зачастую поступают для того, чтобы купить диплом о высшем образовании, игнорируя сам учебный процесс. Всегда хотелось верить, что в государственных ВУЗах все обстоит совсем не так. Тем более, если речь идет об обучении медицинским специальностям. Тем не менее и оттуда просачиваются плохие вести. Недавно мне попалась на глаза статья Анны Немцовой, опубликованной в The Chronicle of Higher Education в 2011 г. (http://chronicle.com/article/Corruption-in-Russian-Medical/128200/). Не думаю, что за прошедшие четыре года ситуация сильно изменилась. Текст ниже — пространная цитата из упомянутой статьи.
Высшее образование — один из наиболее коррумпированных секторов общественной жизни
Это совсем не новость, что коррупция существует в российских университетах. Согласно майском опросу 17500 респондентов фондом Общественное мнение, высшее образование идентифицируется, как наиболее коррумпированный сектор общественной жизни, превосходя даже коррупцию в рядах ГАИ. Однако то, что будущие медицинские специалисты покупают свои степени, вызывает настоящее возмущение.
Пожалуй наиболее смущает положение в Сеченовском Московском Государственном медицинском университете, лучшей российской медицинской школе. Студенты описывают среду там, как беззастенчивое взяточничество. Вид преподавателя гистологии, засовывающего в толстый бумажник очередную тысячную купюру, принятую от студента уже не вызывает удивления.
Владимир, студент третьего курса, который попросил не публиковать его фамилии, сообщил, что его мать помогала ему выплачивать от 200 до 400 долларов должностным лицам факультета. За это преподаватели помогли «пережить большое число мозгодробительных экзаменов и тестов».
После серии публикации Министерство здравоохранения обратило внимание на проблему и ректоры медицинских ВУЗов были вызваны для обсуждения путей противодействия коррупции. Об этом сообщил заместитель ректора «Первого Меда» Игорь Денисов, однако он не уточнил характера принимаемых мер.
Эпидемия невежества
В борьбе с коррупцией руководство пытается опираться на студентов, но это может оказаться ошибкой. Студент Владимир рассказал, что на первом году обучения, изучение анатомии в полном объеме кажется совершенно немыслимым, студентка Анна сообщила, что фармакология «сводит ее с ума». Решение проблемы для них оказалось простым, выплата 400 долларов помогла получить хорошую оценку, а 500 — отличную. А недавно некоторые преподаватели начали начали оценивать свои услуги в том же количестве евро. «Коррупция — это как эпидемия невежества, в результате которой качество наших знаний будет опасно для пациентов», говорят сами студенты.
Открытость с которой студенты обсуждают коррупцию в учебном заведении и их низкая оценка собственных знаний не тревожат администрацию университета. «Если бы я стал свидетелем передачи преподавателю взятки, я провалился бы сквозь землю со стыда», сообщил г-н Денисов.
Г-н Денисов так же сообщил, что главной проблемой является низкая оплата труда преподавателей : 50000 рублей в среднем для преподавателя Первого медицинского университета, в котором обучаются около 13000 студентов. «Этого недостаточно, чтобы содержать семью», говорит Денисов. Он так же осудил родителей за то, что портят своих детей «наполняя их карманы деньгами для взяток» и школы за плохое образование студентов, которых он сравнил с героем Достоевского Раскольниковым. который был готов совершить преступление не ожидая возмездия.
Пости каждое утро г-н Денисов паркует свой скромный Сузуки рядом с люксовыми Лексусами и Бентли студентов, некоторые из которых прибывают с водителями, ждущими их в машине во время занятий. «Я не понимаю, что, кроме пустой жажды престижа, может побудить родителей платить такие деньги», сказал заместитель ректора. «Операционные не доставят радости тем, кто боится ошибок, крови, боли и стресса».
Коррумпированные студенты становятся коррумпированными врачами
Не каждый студент может пройти весь курс обучения, сказал со вздохом заместитель ректора. Первый медицинский пытался проводить скрининг среди абитуриентов, выявляя тех. кто не сможет справиться с учебной программой. Но некоторые студенты говорят, что они заплатили за поступление.
Для тех из студентов, кто не обладает достаточными знаниям, университет создал систему частных классов. Чтобы получить доверие, студент должен посетить около 10 частных уроков и оплатить их. Вместо того, чтобы прекратить коррупцию, такая система ведет к ее процветанию. Для того, чтобы сдать экзамен по анатомии в прошлом году Михаил, другой студент, который предпочел анонимность, и восемь его однокурсников должны были посещать дополнительные занятия своего преподавателя. Стоимость официального занятия 1000 рублей, но преподаватель брала со студентов 2500 руб. за урок. «Она не дала нам никаких знаний, только в течение получаса задавала вопросы, затем указала на карман своего медицинского халата, куда мы должны были положить свои купюры», рассказал Михаил. Он возмущен тем, преподаватель не была уволена, после того, как студенты сообщили руководству о происходящем.
Г-н Денисов сообщил, что наказание преподавателей-взяточников — дело правоохранительных органов. Он должны проверять управление и учебные базы на предмет преступлений. руководитель неправительственного Антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов, высказал мнение, что « коррупция в медицине в буквальном смысле убивает Россию. Коррумпированные студенты станут коррумпированными врачами. Министерство здравоохранения и социальной защиты постоянно оказываются вовлечены в скандалы, где ежегодно сотни миллионов долларов, выделенных на госзакупки, исчезают бесследно».
Продолжение темы коррупции в российских медицинских ВУЗах
На статью в своем блоге отозвался доктор Пагалаван из Джохор Бару, Малайзия (pagalavan.com/education/corruption-in-russian-medical-schools-triggers-uproar/) Исходя их своего опыта он сообщил, что наиболее некомпетентные доктора происходят из Индонезии и России, реже из Египта. «Я видел и хороших студентов, но их меньшинство. Я беседовал со студентами из России, которые не знали даже как собрать анамнез и осмотреть пациента. Некоторые даже не знали многих медицинских терминов». Впрочем доктор отметил, что и Малайзии есть частные медицинские учебные учреждения, заканчивают которые 100% поступивших студентов. Были бы деньги.
А вот, что рассказали студенты сетевому изданию Esquire.ru Опубликовано в 2011 г. и они уже работают врачами (если, конечно, закончили обучение). Время идет. Меняется ли чое-нибудь?
В.В.,
Студент 3-го курса Московского медицинского университета имени Сеченова (Первый мед)
«Когда я пришел получать студенческий билет, мальчик с четвертого курса мне рассказал, что некоторые студенты даже машины продают, чтобы только остаться в университете. Тема взяток у нас очень легкая, на самом деле. Схема проста: выжидаешь момент и идешь с преподавателем на контакт. Если времени до зачета или экзамена осталось совсем чуть-чуть, подходишь к преподавателю, когда он один, и называешь сумму. Вообще, у нас в университете сложнее получить зачет, чем экзамен, поэтому и стоят они часто одинаково — около 15 тысяч рублей. Например, экзамен с зачетом по биоорганической химии стоит 30 тысяч. В сумму входит четверка по заранее выбранному тобой билету. На кафедре микробиологии, я слышал, за зачет один преподаватель брал 60 тысяч. Но зачет студентам не ставил, на том и прокололся — донесли новому ректору, тот сказал, что если кто-то из студентов может подтвердить этот факт, преподавателя уволят. Несколько учащихся написали анонимные записочки, его и уволили.
Я хочу стать пластическим хирургом. Определяю для себя необходимые предметы — анатомия, общая хирургия — и их учу, а за остальное заношу денежки. Если у тебя с начала семестра совсем плохо идут дела, ты договариваешься на дополнительные занятия — конечно, совершенно неофициальные. Можно ходить на занятия одному, можно — небольшой группой. Я договаривался с преподавателем по биоорганической химии на десять индивидуальных занятий, 15 тысяч рублей. Потом сказал ему, что мне бы еще хорошо и экзамен сдать, он говорит: «Это обойдется в ту же сумму».
Процедура оплаты «черных» занятий выглядит так: преподаватель встает, прощается, а потом говорит: «Деньги кладите под бумажку или в конверт». Или раскрывает в конце занятия журнал, куда все студенты скидывают деньги, чтобы преподаватель сам их в руки не брал. Один раз мне попался жесткий преподаватель по физике, завалил на экзамене. Я нашел другого: 6 тысяч — тройка, 12 — четверка. Меня это даже немного удивило — видно, есть у него остатки совести. Старенький такой преподаватель, хороший. Сказал мне, чтобы я деньги не в университете передавал, а приехал к нему домой.
Берут все. У нас есть преподаватель по анатомии. К нему приходит группа, и он первое занятие начинает с опроса, кто у кого родители. И начинается: пусть мне поездочку оформят, кольцо купят, галстук, гвозди на дачу. Поэтому в нашем университете надо скрывать свои понты и не показывать богатство. Я еще слышал, что через этого преподавателя можно зачеты по другим предметам делать — по гистологии, например, но я за гистологию на втором курсе сам платил, без всяких посредников.
Я знаю всего одну преподавательницу, которая не берет денег, она английский ведет. Когда я ей нагло сказал: «Давайте я заплачу денег, а вы мне — зачет», — она ответила: «Ни в коем случае! Иди в кассу, оформляй 10 занятий по 600 рублей и приноси квитанцию». Я ее очень полюбил: мы занимались с ней год, и в итоге я сам сдал экзамен».
Т.,
ординатор, выпускница Ростовского государственного медицинского университета
«У нас брали деньги за все предметы, но в некоторых случаях обязательно, а в некоторых — по желанию. Обязательные взятки — это когда ты платишь за доступ к экзамену. Без денег тебя преподаватель даже слушать не станет. При этом выучить весь материал по предмету ты все равно обязан, деньги просто гарантируют тебе возможность сдать предмет, а оценка зависит от тебя. Помню, обязательными были взятки на экзамене по инфекционным болезням, на пятом курсе. Экзамен принимал довольно специфический профессор: очень статный, импозантный, вспыльчивый. О нем ходило много легенд: один раз он швырнул в студента стулом, в другой — сломал кому-то ключицу, в общем, мы боялись ему не платить, поскольку это грозило грубой физической расправой. А на кафедре оперативной хирургии все было устроено так: платишь четыре тысячи и можешь вообще не ходить на занятия. Потом, перед экзаменом, платишь еще четыре тысячи. Я так и сделала, поскольку никогда не планировала стать оперирующим хирургом. Деньги отдала преподавателю прямо в руки — в коридоре, при всех. Без конверта. Чистое бабло. Как будто пакет семечек на улице у бабушки купила.
Не могу сказать, знал ли обо всем этом ректор, но мне не хотелось бы говорить о нем плохо: во-первых, он недавно умер, а во-вторых, кафедра, которой он заведовал — наша профильная кафедра педиатрии, — была самой честной. Там нельзя было заплатить ни при каком раскладе. А ординатуру я проходила в клинике детских болезней на Пироговке. Помню, поначалу меня очень удивляло, что там не принято дарить профессорам подарки. У нас это было обычным делом — даже на нашей кафедре поздравить преподавателя с экзаменом, купить ему шампанского и фруктов, накрыть стол считалось нормой.
Моя подружка, менеджер, рассказывала мне, что в ее институте, если студент чего-то не знал, на это закрывали глаза: „Да ладно, не хирургов готовим“. А с нас, если мы чего-то не знали, просто брали обещание не работать хирургами — и все».
Х.,
Студент 1-го курса Московского медицинского университета имени Сеченова (Первый мед)
«Самое неприятное, если ты сам хорошо занимаешься, а преподаватель вынуждает тебя давать ему деньги. Он принципиально не ставит тебе хорошие оценки на экзаменах, как бы хорошо ты ни готовился. Он спрашивает тебя на коллоквиумах до упора и в итоге находит вопрос, на который ты не знаешь ответа. И так несколько раз подряд. Потом сердобольные старшекурсники объясняют, в чем дело. Сейчас уже даже я, хотя специально не интересуюсь, знаю, кому, что и за сколько можно сдать. Это как-то витает в воздухе: самый дешевый зачет — 5-10 тысяч, вместе с экзаменом — 30-40. Когда рассказываю знакомым, они удивляются — у них если и дают взятки, то какими-то окольными путями. А у нас все сразу известно.
По основному предмету, по специальности, у меня был преподаватель, который заваливал на коллоквиумах. Почти всю группу, 12 человек. Мы сначала честно ходили, пытались пересдавать. А он делал так: задаст десять вопросов, ты на все ответил, он задает одиннадцатый, на который ты ответа не даешь. Все — иди, доучи и приходи еще раз. Даже тройки не ставит. И так — у всех. Он хотел дополнительных занятий. Когда мы с ним это обсудили, все стало нормально. Пришлось взять больше десяти занятий, по полторы тысячи каждое. Они были плохие: сначала он что-то коротко, для вида, рассказывал, а потом это превратилось в совершенный бред. Он звонил сам и говорил: „Знаешь, у меня сегодня совсем нет времени, давай просто встретимся, за темы рассчитаемся, и все“. Если в деньгах говорить, то я потратил 25 тысяч.
Спорить с любым преподавателем в этом случае бесполезно: он, например, не дает студентам перевестись в другую группу. Можно, конечно, с ним воевать, но себе дороже: нам учиться еще пять лет. Я знаю человека, который ходил по каким-то ректоратам и деканатам. В итоге его перевели в лаборанты.
Одно могу сказать: я бы не хотел бы, чтобы мой ребенок попал к тем студентам, которые платили преподавателю деньги».
М.,
Студентка 3-го курса Московского медицинского университета имени Сеченова (Первый мед)
«Первое образование у меня экономическое, но я захотела поступить в медицинский институт, поскольку уже восемь лет занимаюсь волонтерством. Честно сказать, я очень жалею, что пошла в Первый мед, хотя это заведение и считается самым статусным. С точки зрения нравственности и медицины этот вуз — грязное место. Некоторые мои знакомые волонтеры решили не идти в этот институт. Зачем? Чтобы брать неофициальные дополнительные занятия по биологии? Давать взятку за экзамен по анатомии?
Мое сердце полно ненависти к этому институту. Я хочу стать врачом, чтобы помогать больным, но меня этому не учат. Единственная кафедра, где я чувствую себя комфортно, — кафедра нормальной физиологии. Наверное, и там кто-то берет деньги, но тебе хотя бы все объясняют и с тобой по-настоящему занимаются. Остальные кафедры — это кошмар. Биохимия, микробиология, патологическая анатомия. Попадаются честные, идейные преподаватели — на той же физиологии, на гистологии, но это единичные случаи, они не влияют на общую картину. Кафедра анатомии вообще отдельный разговор: ее заведующий, никого не стесняясь, может идти по коридору и в разговоре объявлять расценки. Я платила за анатомию 25 тысяч рублей, в сумму входила четверка по экзамену и десять дополнительных занятий. Я даже не пыталась сдавать сама, понимала, что есть два варианта — пересдавать до бесконечности или заплатить.
Конечно, у преподавателя есть некоторое количество совести, и если он видит перед собой безупречного студента, он не будет ставить ему неуд. Даже те студенты, которые могли бы учиться на отлично, врачи от бога, получают на коррумпированных кафедрах тройки.
Очень неприятно, что наши студенты, видя вокруг весь этот беспредел, становятся нездоровыми циниками. Мне хочется куда-то перевестись, чтобы честно учиться. Я устала от этих вечных денег. Как бы я ни хотела, я не смогу стать детским онкологом — не хватит знаний. Мои друзья, окончившие медицинский институт лет десять назад, считают, что мы сами во всем виноваты, поскольку несем деньги. Но как их не нести, если при попытке сдать зачет самостоятельно ты налетаешь лбом на забор».
А.Б.,
Интерн Российского государственного медицинского университета (Второй мед)
«Я с детства знал, что пойду в медицину. Поступил в медицинский лицей. Но в 11 классе нам велели заниматься с репетиторами, и с этого все и началось: стало понятно, что человек с улицы в медицинский вуз поступить не может. Репетиторы обязательно должны быть преподавателями выбранного для поступления института. Смотрите, тут такая хитрая штука: министерство образования в мае подписывает билеты для июльских вступительных экзаменов, запечатывает и рассылает их по институтским кафедрам. Эти конверты строго-настрого запрещено распечатывать до экзаменов, но уже в мае мы знали все билеты по биологии, задачи по химии и прочее. Я сам видел ксерокопии билетов, где был указан месяц июль, хотя дело было в мае. Чтобы опознать работу «своего» студента в огромной стопке, преподаватели разработали специальный код. Например, на последней странице сочинения надо было написать условное предложение, а последний абзац начать с красной строки. В задаче по химии — начать решение со слова «пусть».
Я поступил в вуз, начал учиться на педиатрии. К летней сессии стали известны цены: $150 — зачет, $200 — зачет с экзаменом. Такую сумму, например, моя жена, учившаяся на лечебном факультете, заплатила за экзамен по анатомии. Но когда мы заканчивали третий курс, в обращение вошло евро, а номинал остался прежним. К четвертому курсу предметы стали сложнее, и цены выросли: например, за экзамен по патологической физиологии брали порядка 900 евро.
Процесс «заноса» строился так: существует группа «вхожих» людей, преимущественно из южных республик бывшего СССР, которые знали мобильный телефон нужного преподавателя и держали с ним связь. Проблема в том, что посредники могли кинуть. При этом сами они всегда получали хорошие оценки. Один из них честно говорил, что врачом быть не собирается: «Я вернусь на родину, мне отец построит санаторий, и я буду там главным. Знания мне не нужны, а возглавить санаторий без диплома никто не даст». В целом, каждый пятый в моем институте дает взятки, причем стабильно. Слухи о том, что преподаватели после летней сессии покупают новые машины, далеко не беспочвенны.
А вот на старших курсах начинаются клинические кафедры. Там преподаватели — врачи, и у них, помимо студентов, куча своей работы: у них пациенты, научные разработки, и им взятки не нужны.
Пробелы в знаниях есть у всех выпускников медицинских институтов, поскольку обучение в них построено неправильно. Ни на одном из занятий за все шесть лет меня не научили делать элементарный внутримышечный укол. Упор делается на чистую теорию: тренироваться мы, видимо, должны были дома, на кошках. А взятки, конечно, прорехи в знаниях усугубляют. 60% выпускников медицинских институтов не идут работать врачами, но людей, которые в принципе хотят стать хорошими специалистами, еще меньше. Поэтому я, еще когда пришел на первый курс, четко понял, что в России болеть нельзя. Потому что страшно».
М.,
Студентка 4-го курсамедицинского факультета Российского университета дружбы народов
«Сначала я училась в институте медико-социальной реабилитологии, филиале Второго меда. Первую взятку дала на втором курсе, на кафедре патологической анатомии. Я понимала, что у меня ничего самостоятельно сдать не выйдет: преподаватель слишком молодой и явно хочет денег. Я приходила к нему, сдавала, а он меня отсылал: «В следующий раз придешь, когда все хорошо знать будешь». Когда затягивают время, значит, хотят денег. Я напрямую спросила: «Сколько стоит сдать зачет?» Он ответил: «Двести евро». Через день я принесла деньги в конверте, вложенном в зачетку. Пришла к нему в кабинет, он «слил» конверт под стол и все поставил. С этим же предметом был случай у моей подруги, дотянувшей почти до исключения. На кафедру пошла ее мама, она женщина деловая, работает директором компании. Положила на стол сто евро, профессор недовольно спустил их себе в ящик и сказал: «Этого мало будет». Она дала еще двести, он опять: «Мало». В итоге она заплатила пятьсот.
Я платила деньги только в крайних ситуациях: на втором курсе за экзамен по гистологии заплатила 150 долларов, хотя зачеты сдала сама. На экзамен я прийти не могла — срочно нужно было ехать ухаживать за родственницей. За несколько дней до экзамена подошла к профессору, довольно старенькому, и спросила, сколько нужно заплатить. Он походил по комнате: «Ну, не знаю, не знаю». У меня в кармане был конверт с деньгами, я его вложила в зачетку и поставила сверху коньячок. Профессор поставил оценку. Коньяк он очень уважал.
После третьего курса нашему институту не продлили лицензию, и мне пришлось перевестись в РУДН. Тут люди действительно учатся, по-настоящему. Если ты подойдешь к преподавателю с клинической кафедры с «деликатным» вопросом, он сразу скажет: «Да что вы такое говорите?» Но я нашла человека, через которого все можно сделать. Летом, в конце четвертого курса, когда я сдавала неврологию, одна девочка сказала мне: «Если что нужно, обращайся. Но цены неимоверные, сразу говорю». С ее помощью я сдавала хирургию. Выяснилось, что это будет стоить 700 долларов. Я, конечно, обомлела. Но деньги дала.
У профессора есть посредник, про которого знают только пара девочек. Они имя посредника называть категорически отказываются, про взятки вообще особенно не распространяются: только вот смотришь иногда, человек не учится, на занятиях не появляется, а тут бах — и сдал экзамен. Из таких людей врачи получатся никакие. Настоящий медик должен быть человеком с мозгами высокой квалификации, он должен знать все и сразу. У меня есть всего один такой знакомый, он учится во Втором меде, ночами учит, хочет стать хирургом».
Л.К.,
Интерн, выпускник Московского государственного медико-стоматологического университета (Третий мед)
«Пятерки у нас получают в основном те, кто не платит. Четверки — дававшие деньги. На экзамене финансовые вопросы не решаются. Только до него или после, то есть до пересдачи. Думаю, за взятку можно сдать любой предмет. Если же преподаватель принципиальный и обойти его никак нельзя, то иногда платят кому-нибудь, кто может к этому человеку подойти и жалобно попросить поставить-таки студенту зачет или экзамен.
Когда мы сдавали экзамены уже на третьем или четвертом курсе, рядом со мной люди спрашивали, что такое инсулин, кариес. Они получили такие же дипломы, как и те, кто учились по-настоящему. Правда, по специальности они, скорее всего, работать не будут. Но есть те, кому лень учить, кто за все платит, но хочет работать руками. Им и их пациентам можно только посочувствовать».
Н.В.,
Студент 3-го курса Кубанской государственной медицинской академии
«В принципе я не был удивлен, что столкнулся с взятками: знакомые студенты говорили, что так и произойдет. Я, например, покупал экзамен по физике, потому что совсем в ней не разбираюсь. Там расценки были простые: тройка — три тысячи рублей, четверка — четыре, пятерка — пять. Четверка по биологии стоила семь, а экзамен по анатомии — пять, причем преподаватель все равно ставит ту оценку, которую ты заработал в течение года. Самый дорогой экзамен — фармакология. За нее платят 25 тысяч. Бывают и почти безденежные варианты: однажды кое-кто из наших ребят за зачет таскал песок и гальку на даче у преподавателя. Другой на даче забор делали, огород вскопали, чтобы она на экзамене помогла, но она не стала, еле на тройки сдали.
Чаще всего узнают о том, сколько стоит экзамен, у лаборанток. Поскольку зачеты сдаются один на один, ты говоришь с преподавателем о чем-нибудь отвлеченном, а потом предлагаешь: „Давайте как-нибудь решим проблему“. Он открывает журнал и смотрит куда-нибудь в сторону, типа: „Я здесь ни при чем“. Кладешь в журнал деньги, и все. Если преподаватель видит, что студент не в состоянии сдать экзамен, он сам может предложить заплатить: сумма не озвучивается, а пишется, или на ее размер намекают. Так, перед экзаменом один преподаватель сказал: „Учите двадцатую главу“. Это значит, что экзамен стоит 20 тысяч.
То, что мы не учим на профильных предметах, потом на практике узнаем. Но пока среди моих однокурсников очень мало людей, которым я бы доверился как врачам, но не могу сказать, что у нас в группе есть какие-то совсем „деревянные“ особи. Элементарные вещи все знают и учатся средненько. А вообще, если у врача красный диплом, то обычно возникает вопрос, как он его получил. И, насколько я знаю, на работу обычно берут троечников и хорошистов: высока вероятность, что они-то учились самостоятельно».
К.,
Студент 6-го курса Курского государственного медицинского университета
«О взятках в моем вузе я узнал буквально через неделю после начала учебы. Тогда, пять лет назад, сдача любого зачета или экзамена стоила около трех тысяч рублей. У нас был преподаватель органической химии, профессор, член-корреспондент РАЕН. Он домогался первокурсниц. Из-за жалоб у него в кабинете установили видеокамеру. Вагинальных контактов этот человек не признавал, но после того, как очередная студентка сделала ему минет, его посадили. Потом несколько преподавателей сели из-за денежных взяток, и у нас в университете была создана комиссия по борьбе с коррупцией. Насколько я знаю, обращений в нее было два. Одно из них — в эту сессию, обратившийся не сдал два экзамена. Другой студент пошел жаловаться на вымогательства, но попал на человека, который был в доле. В ту сессию денег не взяли ни у кого, даже у тех, кто просто хотел подстраховаться.
У нас есть преподаватели, которые принципиально не берут взяток, но их всегда можно обойти. Чаще всего взятки дают на младших курсах: тогда студенты особенно боятся провалить зачет или экзамен. Страх создается специально: старшекурсники запугивают студентов, говорят, что самому экзамен сдать невозможно и предлагают помочь, найти посредника. Прямой передачи денег в пакетах нет: люди понимают, что так нельзя делать. Подставным может быть и взяткодатель, и взяткобратель. Мой приятель сотрудничал с правоохранительными органами, сдавал коррумпированных студентов и преподавателей. Ему самому те же органы подкинули наркотики, а потом завербовали. Три года он помогал «выполнять план» по борьбе с коррупцией. Сейчас ему запрещен вход на территорию университета.
Посредничество очень опасно. Посредник нервничает больше всех: а вдруг этот сдаст ментам? а вдруг тот не поможет? И в случае чего ясно, кто сядет. Сам я стал посредником, когда надо было помочь знакомым. Сверх того, что просит преподаватель, беру по-разному: от нуля до 300%. Многое зависит от материального статуса студента: например, ты знаешь, что для него 20 тысяч не деньги, и если ты скажешь ему, что нужно занести 5 тысяч, то он подумает, что все это фейк.
Я практически не помню ничего из того, что учил на первых курсах, это нормально — накопилось много лишней информации. В интернатуре все это будет отшелушиваться: там, я надеюсь, узнаю что-то по своей специфике. За месяц практики можно узнать больше, чем за 2-3 года учебы. Нужно менять сам подход к обучению. Надо заинтересовывать студентов, менять программу. Зачем, например, педиатру знать основы геронтологии, если он ни одного пожилого больного в глаза не увидит? Всем врачам легко можно сократить обучение до трех лет, а потом сделать ординатуру лет на семь, как в США».